|
Вы здесь: Критика24.ру › Чехов А. П.
Пьеса Чайка Дядя Ваня Палата № 6 (Чехов А. П.)
Горький высоко оценил «Чайку», «Дядю Ваню»— и прежде всего за то, , что в этих пьесах «реализм возвышается до одухотворенного и глубоко продуманного символа». В последней чеховской пьесе до одухотворенного символа возвышается вишневый сад. Его сюжетная история символизирует неотвратимую гибель старого. Сквозной для чеховского творчества мотив продажи имения — это еще для писателя и мотив неустойчивости, зыбкости социальных отношений. Погубленный «призрачной деятельностью» людей, вишневый сад не только обвиняет. Его история, как и судьба сведенных с огромных массивов земли лесов, за которые «вступается», но тщетно, Астров, свидетельствует и о том, что неустойчивые, ненормальные отношения достигли того предела, за которым с необратимой, неизбежностью последуют существеннейшие перемены и наступит новая, прекрасная жизнь. В пьесе органически прорастает тема будущего, придавая ей окончательную жанровую завершенность, ту, которая закреплена в словах М. Горького: «А. П. Чехов создал — на мой взгляд — совершенно оригинальный тип пьесы — лирическую комедию». Оригинальную, новаторскую природу драматургии этих «лирических пьес» определил в наиболее существенных ее чертах сам Чехов. «Требуют, — говорил он, — чтобы были герои, героиня сценически эффектны. Но ведь в жизни не каждую минуту стреляются, вешаются, объясняются в любви... Надо сделать такую пьесу, где бы люди приходили, уходили, обедали, разговаривали о погоде, играли в винт... Люди обедают, только обедают, а в это время слагается их счастье и разбиваются их жизни». Действительно, в чеховских пьесах много и часто едят и пьют (чаепитием начинаются пьесы «Безотцовщина», «Дядя Ваня»). Его герои волочатся за женщинами, играют в карты, показывают фокусы — причем именно в то время, как разбивается жизнь Константина Треплева, как решается судьба вишневого сада и его владельцев. Быт, повседневные нравы — равноправное «слагаемое» воссоздаваемых на сцене событий. Более того, повседневное течение жизни в ее примелькавшемся, заурядном обличье вбирает в себя драматические, острособытийные эпизоды. Пьесам Чехова не чужды ни острые интриги, ни событийно-сюжетная динамичность. Чехов не отрицает старого, не отказывается от приемов классической драмы, тем более — от ее динамических элементов. Его герои и стреляют (дядя Ваня стреляет в Серебрякова, падают под выстрелами Платонов, Тузенбах), и стреляются (кончают жизнь самоубийством Иванов, Треплев), и в каждой чеховской пьесе объясняются в любви (кажется, только Лопахин «забывает» это сделать). Но в чеховских пьесах сюжет рассредоточивается на цепь бытовых случаев, а роль завязок и развязок начинают играть приезды и отъезды героев. Вместе с тем, как ни обстоятельно воспроизводил Чехов быт и нравы, течение повседневности не имело для него содержательной и эстетической самоценности. Он погружает сюжет в более глубокие слои русской жизни, туда, где таилась ее основная драма, где слагалось счастье и разбивались жизни людей. Случаи, происшествия наполнялись символическим смыслом, сюжеты, лишенные событийного драматизма, подводили к глубочайшим обобщениям. «Даже просто непонятно, — недоумевал И. Е. Репин, прочитав «Палату № 6», — как из такого простого, незатейливого, совсем даже бедного по содержанию рассказа вырастает в конце такая неотразимая и колоссальная идея человечества». Чехов обогащал «бедные» сюжеты пьес прежде всего «за счет» их особого диалого-монологического построения, что и наполняло пьесы лиризмом, вводило в них «подводное течение». В дочеховской драме речь персонажей была тесно, причинно-следственно увязана с сюжетным действием, ее перипетиями — она была прагматической речью. Всему, что говорится, к примеру, в «Ревизоре», начиная с первой реплики городничего, что переживается — в страхе чиновниками и радостно Анной Андреевной и Марьей Антоновной, — дает содержание появление в городе Хлестакова. Суждения; выражающие авторские позиции, обобщающие и оценивающие происходящее в сюжете, его конечный результат, принадлежали в классической драме положительным героям, впадавшим порою в риторику. Вспомним знаменитое стародумовское резюме: «Вот злонравия достойные плоды!» Вспомним монологи Чацкого, в которых автор выразил многие свои программные положения. Слово положительного героя совпадало, как правило, со словом автора. Чеховские герои, обедая, играя в карты, разговаривают о погоде, о бытовых происшествиях: сестры обсуждают и осуждают Наташу и Андрея; дядя Ваня и Астров — профессора Серебрякова и его красавицу жену, с приездом которых в имение нарушился ритм жизни; герои «Вишневого сада» много и заинтересованно говорят о предстоящей продаже имения Раневской и неизбежных изменениях в их личной судьбе. В то же время в прагматических диалогах и монологах, в репликах чеховских героев постоянно возникает и, развиваясь, громко звучит другая речевая стихия, придавая изображенному в сюжете многомерность и многоплановость. Изображая своих героев в конкретной, чаще всего бытовой сюжетной ситуации, Чехов показывает их, по меткому замечанию исследователя, в «постоянной сосредоточенности вокруг основных мыслей и чувств». Сознание действующих лиц сосредоточено на осмыслении тех причин, которые делают людей несчастливыми даже тогда, когда повседневное течение жизни ничем не угрожает. И поведение и переживания чеховских героев предопределяются не только реакцией на происходящее в данных драматических обстоятельствах, но и отношением к общей социальной обстановке в стране, к неблагополучному укладу русской жизни в целом. Отсюда острота и интенсивность этих переживаний. Пробиваясь наружу, становясь «надводными», они и сообщают всему сюжетному течению пьесы лирико-эмоциональную окраску. Отсюда и кажущаяся неожиданной, сюжетным положением не мотивированная форма обнаружения этих переживаний. Основной противник, главный враг чеховских героев остается за сценой, но в этой своей «сосредоточенности» они исключительно чутко реагируют на его не только прямое, но и косвенное присутствие. И достаточно даже повода, какого-либо незначительного повседневного события, какой-нибудь бытовой мелочи, чтобы впечатление от этого события или случая усиленным эхом отозвалось в самых сокровенных переживаниях лучших, любимых чеховских героев, которые тотчас, на глазах у зрителей достигают, казалось бы, неожиданно, неподготовленно, предельной интенсивности, выплескиваются наружу. Источники:
Обновлено: Опубликовал(а): Nikotin Внимание! Спасибо за внимание.
|
|
Назад