Дэвид Лоуренс: биография и творчество (Литература XX века)

Лоуренс Дэвид Герберт [11.09.1885, Иствуд, Ноттингемшир-02.03.1930, Ване, Франция], прозаик, эссеист, драматург, поэт. Родился в семье шахтёра. Мать Лоуренса была учительницей и происходила из более состоятельной семьи, чем отец. Это различие оказало влияние на духовное формирование будущего писателя, заострив его внимание на сословных, классовых и культурных противоречиях.

Трудовую жизнь Лоуренс начал в 16 лет - сперва клерком, затем школьным учителем. В это же время он посещал вечерние курсы Ноттингемского университета, по окончании которого получил диплом преподавателя.

Своей первой публикацией Лоуренс обязан Ф.М. Форду, который в безвестном авторе рукописи (рассказ "Запах хризантем") распознал человека незаурядного дарования и, поместив в "Инглиш ревью" (1909) пять его стихотворений, открыл Лоуренсу путь в литературу.

Лоуренс - один из крупнейших представителей английского модернизма.

Он был одержим стремлением освободить литературу от норм и условностей викторианства и обновить при этом не только художественный язык, но и сам окружающий мир. Вместе с тем в понимании задач писателя и искусства Лоуренс расходился с модернистскими течениями, что привело его к отрицанию художественного эксперимента таких писателей, как Дж. Джойс и М. Пруст. Лоуренс- автор 10 романов, множества рассказов (из которых при жизни писателем были составлены три сборника, а ещё три выпущены посмертно), нескольких повестей, поэтических сборников, книг путевых очерков и литературно-критических работ.

Первые романы "Белый павлин" ("The White Peacock", 1911; рус. пер. 1996) и "Нарушитель" ("The Trespasser", 1912), написанные на автобиографическом материале, не отличались оригинальностью. Третий роман, "Сыновья и любовники" ("Sons and Lovers", 1913; рус. пер. 1927), также носил автобиографический характер: в нём нашли отражение многие события детства и юности писателя, его духовные искания в пору становления личности. Но в отличие от предыдущих романов "Сыновья и любовники" были восприняты как новаторское произведение: здесь писатель обратился к новому для английской литературы пласту национального бытия и открыл неведомого ей прежде героя.

Впервые объектом художественного исследования стал мир шахтёров со своим особым укладом и нравственными устоями. Быт шахтёрского городка, изображённый в романе, однообразен и безысходен: ритм повторяющихся изо дня в день событий нарушается лишь новыми бедами. Но главный герой воспринимает мир глазами поэта - в единстве великого и малого, земного и космического, будничного и тайного. Сквозь унылую будничность, дурную неподвижность житейского прорывается биение космического пульса. Эти пульсирую пульсирующие токи наполняют животворной силой повествовательную ткань романа, как и всех лучших произведений Лоуренса. Такой взгляд - героя и автора - придаёт повествованию эпический размах. Вместе с тем книга исполнена страстного протеста против общества, обрекающего человека на беспросветное существование.

Идеи "Сыновей и любовников" получили развитие в последующих романах Лоуренса, направленных против «современной "цивилизации", денег, машин и рабства наёмного труда». Причины трагедии современного человека он видит, с одной стороны, в сохранении отживших социальных норм и условностей, а с другой - в отчуждении человека от природы. По мнению Лоуренса, наука и техника сводят бесконечное разнообразие бытия к абстрактным формулам. Отсюда зло и уродство "механической цивилизации" ("бесформенное и безобразное окружение, безобразные идеалы, безобразная надежда, безобразная религия, безобразная одежда, безобразная мебель, безобразные жилища, безобразные отношения между рабочими и работодателями" - эссе "Ноттингем и шахтёрский край").

Общепринятая мораль представляется Лоуренсу воплощением лжи, насилия, смерти - и духовной, и телесной. Она вызывает "страх и ненависть к инстинктивному, интуитивному, животворящему телу мужчины и женщины". Цивилизации, умаляющей человека, Лоуренс противопоставляет величие личности. Из этого противопоставления вырастает система оппозиций, определяющих художественный мир Лоуренса: "общественное-индивидуальное", "привитое-естественное", "разум- инстинкт", "сознательное-бессознательное". Всё, что исходит от личности и природы, принимается как подлинное, истинное.

Соответственно и обновление художественного языка предстаёт у Лоуренса не как выработка новых художественных приемов (в "параде форм и техники - страх хаоса"), а как восстановление исконной связи природы и человека. Рождение нового слова требует возвращения к истокам. По убеждению Лоуренса, единственным достойным предметом искусства является частное бытие личности. Однако он с явным недоверием, даже враждебностью относился к внутреннему миру человека: для него это территория, оккупированная цивилизацией. Отсюда внутренняя противоречивость художественного мышления писателя, абсолютизация в его творчестве иррационального, интуитивно-чувственного и телесного. Нередко это приводит к фатальному разрыву сфер общественного и частного бытия в мире Лоуренса, вызывает деформацию и сужение в его произведениях картины действительности. Тогда сам писатель нарушает провозглашённый им принцип самоценности художественного образа, переходя на язык проповеди.

Однако в лучших произведениях Лоуренсу удаётся, не смиряя творческой фантазии, удержать равновесие между объективным знанием и субъективным видением. Среди таких произведений - многие рассказы из сб. "Прусский офицер" ("The Prussian Officer", 1914; рус. пер. заглавного рассказа, 1935), прежде всего рассказы так наз. "ноттингемского цикла", близкие по материалу и стилистике "Сыновьям и любовникам". В забитых нуждой и бесправием людях Лоуренс обнаруживает живую связь с жизнью, которую утратили представители высших сословий. На этом контрасте строится и исполненная глубокого трагизма заглавная новелла сборника: столкновение денщика, простого деревенского парня, вырванного из органического существования, и аристократа-капитана обнажает бесчеловечность прусской военщины и военной машины, как таковой.

Роман "Радуга" ("The Rainbow", 1915; в рус. пер. "Семья Бренгуэнов", 1925) открывает зрелый период творчества Лоуренса, отмеченный усложнением повествования и героя. Роман построен по принципу семейной хроники: в нём повествуется о судьбах трёх поколений семейства Бренгуэнов. Неспешному укладу деревенской жизни, сохраняющей связь с природой, противопоставлена жизнь городская, чреватая трагическим отрывом от живительных истоков. Подобно раковой опухоли, город постепенно съедает деревенский мир. В поисках защиты от неотвратимого наступления городской мертвечины героиня романа решает разорвать узы, связывающие её с городом, и замкнуться в сфере личных чувств.

Этот роман, антимилитаристский по духу, писался в годы 1-й мир. войны. Книга была признана безнравственной и запрещена цензурой. Лоуренс не только остался без средств к существованию, но и не мог опубликовать роман "Влюблённые женщины" ("Women in Love", 1921; экран. 1969, реж. Кен Рассел), лучшей в творческом наследии писателя. Написанный в невероятно сжатые сроки (с апр. по нояб.1916), роман 5 лет ждал публикации. Лоуренс задумал его как продолжение "Радуги", но в итоге книга обрела самостоятельное значение. В сюжете "Влюблённых женщин" прослежены параллельные взаимоотношения двух пар влюблённых. Сложные "переплетения" их чувств вступают в противоречие с жёсткой иерархией общества. Идейные искания героев отражают то брожение умов, те настроения недовольства и сомнения, которые взрывают английскую жизнь изнутри, порождая ощущение надвигающейся катастрофы. Широкий охват социальной среды позволяет писателю глубже проникнуть в характер и психологию героев. Основной стержень книги - духовная неудовлетворенность, жажда познания бытия, которую в той или иной степени разделяют все главные персонажи. Финал (гибель одного из героев) сгущает трагическую атмосферу повествования, а неопределённость будущего других персонажей придаёт самой его открытости мрачно-тревожный характер. При этом ЛОУРЕНС стремится передать незавершённость, "текучесть" как характеров, так и действия. Смысловые узлы возникают как бы вследствие случайных "сцеплений" (эмоций, обстоятельств, образов, символов, выстраивающихся в прихотливые цепочки). Это создаёт впечатление самопроизвольного движения и повествования, и отображённой в романе жизни.

В 1919 Лоуренс с женой покидают Великобританию и на протяжении нескольких лет скитаются по свету (Европа, Австралия, США, Мексика). В эти годы были созданы романы "Жезл Аарона" ("Aaron's Rod", 1922; рус. пер. 1925), "Кенгуру" ("Kangaroo", 1923), "Пернатый змей" ("The Plumed Serpent", 1926). Написанные на разном материале (библейская история, впечатления от знакомства с жизнью новых регионов, ритуалы индейцев), они объединены темой власти. В интерпретации Лоуренса эта тема явно указывает на германский фашизм, что свидетельствует о большой художнической чуткости писателя.

Для романов 20-х гг., а также повестей "Принцесса" ("The Princess", 1925), "Беглянка" ("The Woman Who Rode Away", 1928) и ряда рассказов этого времени характерна тенденция к мифологизации повествования. Развивая в них идею противостояния жизни и "механической цивилизации", Лоуренс не просто включает в действие приметы новой обстановки - местные обычаи, верования, в том числе мифологию индейцев, - он представляет древние ритуалы как действенное средство возрождения утраченных современным человеком полноты и единства бытия.

По возвращении в Европу (1925) ЛОУРЕНС, несмотря на пошатнувшееся здоровье (туберкулёз, которым писатель страдал с ранней юности), продолжает упорно работать. Он пишет рассказы, среди которых выделяется "Солнце" ("Sun", 1928; рус. пер. 1985), опять-таки оказавшийся под запретом и опубликованный с цензурными сокращениями, выпускает книги путевых заметок, сборники стихов и новелл.

Последним обращением писателя к крупной форме стал роман "Любовник леди Чэттерли" ("Lady Chatterley's Lover", 1928; экран. 1981; рус. пер. 1990). Запрещённый по стандартному в те годы обвинению в аморализме, он в сокращённом виде вышел в 1932, в полном - в 1961. Лоуренс вернулся здесь к теме возрождающей любви (поднятой ещё в "Нарушителе"). Благодаря любви герои романа преодолевают разделяющие их сословные преграды и нравственные запреты и, приобщаясь к животворному миру природы, обретают свободу. Их пробуждение - и это принципиально для ЛОУРЕНС - начинается с физических ощущений, с тела. Именно тело, по мысли ЛОУРЕНС, раскрепощает дух, помогая ему подняться выше условностей общества, потому что повинуется истине инстинкта, "тёмным силам", правящим жизнью. В произведении, задуманном как вызов обществу, писатель сочетает черты нравоописательного романа с пасторалью и сказочными элементами, окрашивающими повествование в романтические тона.

Поэтическое творчество Лоуренса также объединяет тема природы. В ранних сборниках "Любовные и другие стихи" ("Love Poems and Others", 1913), "Смотри! Мы выстояли" ("Look! We Have Come Through", 1917) преобладают зарисовки окружающего мира с его повседневными приметами, близкие по духу к поэзии высоко ценимого им Т. Харди и выполненные в формах традиционного стиха. Постепенно в его поэзии нарастает тяготение к символу и мифу, стремление передать ощущение сокрытой в природе тайны, заметен переход к формам свободного стиха. Отчётливо проявились эти тенденции в лучшем поэтическом сборнике Лоуренса "Птицы, звери и цветы" ("Birds, Beasts and Flowers", 1923). В поисках новых форм Лоуренс перекликается с имажистами, с которыми его объединяет неприятие "механической цивилизации". Однако участие в имажистских изданиях не мешало ему сотрудничать с поэтами-"георгианцами".

Драматургические опыты Лоуренса представляют ныне историко-литературный интерес, прежде всего в плане эволюции писателя. Значителен вклад Лоуренса в эссеистику и литературную критику. Принимая живое участие в литературной борьбе, Лоуренс горячо отстаивал свободу творчества. В эссе 20-х гг., таких, как "Нравственность и роман" ("Morality and the Novel"), "Порнография и непристойность" ("Pornography and Obscenity"), в кн. "Исследования по классической американской литературе" ("Studies in Classic American Literature", 1923) он выступал против обветшалых литературных и общественных норм.

Вызвавшее в своё время острое неприятие и породившее множество превратных толкований творчество Лоуренса, недооценённое современниками, к кон. 20 в. было по праву причислено к национальной классике и признано одним из самых ярких и самобытных явлений в мировой литературе столетия.