Мораль басни Лев и ее анализ (Крылов И. А.)

Обратимся к басне 1830 года. Ее название «Лев». Просто «Лев», без «и». Лев, так сказать, в чистом виде. И басни истина дана тоже в чистом виде: к рассказу нет пояснения, нет морали. Одна лишь картина, снятая с действительности. Картина, правда, аллегорическая, но тем она правдивее. Итак, когда Лев стал стар и хил, ему надоела жесткая постель. Он созывает к себе бояр, волков и медведей, т.е. собрался совещательный орган.

К нему обращена речь Льва. Он говорит о том, что постель ему стала слишком жестка,

...«Так как бы, не тягча ни бедных, ни богатых,

Мне шерсти пособрать».

Итак, Лев предупредил (специально — старик знал, что в таких случаях происходило) своих бояр: не тягчить ни бедных, ни богатых. Всего вероятнее, после этого следовало ожидать, что пушистые и косматые произведут нечто вроде «складчины», — к тому же много ли старику нужно на матрац.

Не тут-то было. Мы забыли, где мы находимся, забыли о всеподавляющей системе и ее добродетелях — жадности, скаредности и сутяжничестве. О власти «жирных», как сказал бы Маяковский. Своя рука владыка... И вот что ответили и вот что сделали бояре:

«Кто станет для тебя жалеть своей

Не только шерсти — кожи...»

Какая готовность пожертвовать все! Но вельможи продолжают. Они говорят, что у них есть много зверей, с которых они наберут шерсти.

«От этого их не убудет;

Напротив, им же легче будет».

Речь поистине удивительна: басня позволила вести рассказ на уровне типического. Грабь ограбленного. Ему же будет легче. Бери шерсть с тех, на ком ее нет. Какая страшная логика. Самое потрясающее в ней — ее правдивость. Потрясает в ней глубокое понимание Крыловым, великим писателем-социологом, крепостнической системы государственного управления. И тотчас выполнен совет премудрый сей. А что наш старый, справедливый, добрый Лев? Лев? Что Лев! Он

...не нахвалится усердием друзей...

«Но в чем же то они усердие явили?» — спрашивает Крылов и дает точный, фотографически точный ответ. Тем, что дочиста обрили зверей, а сами, хотя и были вдвое богаче шерстью, не поступились ни волоском, а даже поживились из дани - запаслись себе на зиму тюфяком. .

Можно добавить, что к Крылову никто из русских писателей уже ничего в этом смысле не добавил и не мог добавить. Не только Гоголь, но и Герцен, но и всеведающий Щедрин. И уже сейчас, в порядке предварительного вывода, можно сказать, что этому же, то есть выявлению законов системы, служит у поэта и поиск доброго царя, доброго Льва. «Ищите, где он добр» — для Крылова не многозначность характера, не борение страстей, в котором пафос пробивается через все препоны и утверждает себя как пафос, как характер, — нет. Проблема «доброго Льва» — проблема выявления сущности системы путем выключения главного члена ее.