Мораль басни Осел и ее анализ (Крылов И. А.)

[center][/center]Басня 1830 года «Осел» рассказывает об Осле много интересного. Рассмотрим ее

содержание. У крестьянина был Осел. Он так смирно себя вел, что тот не мог им нахвалиться. То есть здесь наш герой выступает почти в своем животном естестве. Он не знатен, не сановит, его никакая Лиса никуда не продвигает, — он просто Осел в подлинности своей натуры. Натуральный Осел. Даже пока не иносказателен. Но вот мужик, чтобы Осел в лесу пропасть не мог, повесил ему звонок на шею. Тоже пока нет ничего иносказательного. Но с этого-то все и началось. Осел надулся: стал гордиться, важничать:

(Про ордена, конечно, он слыхал),

И думает, теперь большой он барин стал...

С этого все и началось.

И, идя вслед за басенной аллегорией, мы должны сказать, что Осел сам по себе не глуп. Но он глупеет на наших глазах, как только из него делают знатного барина. Не Ослы глупы — знать глупа, — так и рвется с языка великого баснописца. Знатность глупа, спесь глупа, незаслуженная гордость глупа, как и все незаслуженное. Это несоответствие естества и положения в обществе оглупляет человека, заставляет его, по Крылову, «надуваться», будит в нем дремлющие дурные инстинкты — ранее спавшую спесь и чванливость.

Так рождаются Ослы. Они вынашиваются не в утробе матери и не в хлеву появляются на свет божий. Сенаторские кресла — вот колыбель Ослов. Такова, видимо, логика этого рассказа. Хотя сам Крылов его истолковывает иначе. Присмотримся. В «большом барине» не много было чести. Любил он хаживать в чужие огороды и посевы. Но до получения чина это ему сходило с рук. Теперь же все пошло по-иному:

Куда ни сунется мой знатный господин,

Без умолку звенит на шее новый чин.

И Ослу колом ворочают бока.

Да так сильно, что вельможа зачах до осени. Лишь кости да кожа остались у Осла. Конечно, заманчиво истолковать басню в духе: «вельможу», «знатного господина» бьют дубиной. Но это не получается: перед нами мнимый вельможа. Правда, анализировать басни Крылова врознь нет никакой возможности, ибо они —целое, единое и неделимое. И образ Осла как целое проливает некоторый свет и на басню, что мы сейчас разбираем. Но при всем том эта басня говорит и о чем-то другом. О чем же? Сам поэт так истолковал свой рассказ:

И у людей в чинах

С плутами та ж беда: пока чин мал и беден,

То плут не так еще приметен;

Но важный чин на плуте, как звонок:

Звук от него и громок и далек.

Мораль и отдаленно не реализует басенного рассказа: плут с важным чином уже не плут. Он никогда не будет худ.

Басня «Осел» имела возможность перерасти в нечто значительное. Аллегория работала довольно энергично, ход рассказа был прост и естествен. Но перед «применением» поэт запнулся. Важный чин не стал ни клеймом на плуте, ни громким и далеким звонком: скорее обратное —чин не раззванивает о плуте, а помогает ему хоронить концы. Басни как органического художественного целого не получилось.

Но нам время начать разговор о художественно-артистической деятельности нашего вельможи. Здесь, как и везде, он — вельможа. Место, чин, право на приговор — вот главное в Осле, имевшем, вероятно, какое-нибудь почетное звание.