Политика памяти (Сочинение на свободную тему)

На данный момент, мир устроен так, что политика не может не обходиться без контекста или отсылки к прошлому. По словам Малиновой (2015), кандидата наук политологии, прошлое является очень важным инструментом для внедрения или легитимации определенной структуры власти. Разногласия насчет восприятия прошлого можно встретить во всех странах и СНГ - не исключение и в каждой из этих стран присутствует так называемая политика памяти – «производство специальных представлений о прошлом» т.е. манипуляции с историей (показывать только то, что выгодно, а ненужное не упоминать). Если через эту призму взглянуть на историю России, ее можно разделить на две эпохи: Ельцинская (1990-ые) и Путинская (с 2000-ых по настоящее время).

Ельцинская эпоха акцентировала внимание на сравнении Новой России со Старой (в большинстве тоталитарной из-за репрессий Сталинских времен).

На этом фоне все новые реформы (поправки в Конституции в 1993 году) Ельцина были оправданы перед народом. После прихода Путина, вектор политики памяти резко поменялся с очернения на частичную реабилитацию советского прошлого. Путинская эпоха часто упоминает тысячелетнюю историю России (1917-2019) как основу на которой строится Новая Россия.

Рассматривая политику памяти, невозможно не упомянуть тему репрессий, что являются основной эпохи Сталинизма. Например, Сталин, в книге Солженицына «Архипелаг ГУЛАГ», представлен как убийца десятки миллионов людей (Солженицын, стр. 100). Хотя если взглянуть на официальные данные по жертвам Большого Террора, это не совсем так. Если верить историку Земскову, на основе архивных документов он посчитал, что за этот период (1932-1933) в лагерях погибли более 600 тысяч человек. Это намного меньше того, что написал Солженицын, но в то же время и не мало. Но все же, что мы имеем в итоге? Сталин однозначно был причастен к убийствам, но все было раздуто для пущего эффекта, особенно во времена десталинизации Хрущева и Ельцина.

С другой стороны, по словам Ушакина, во всех постсоветских странах присутствует постсоветская травма или «синдром жертвы, который хочет страдать». В плане, что утрата родных во время репрессий или войн, придает смысла существованию. Например, одна мать погибшего солдата писала в письме другой: «Человека с человеком сближает горе». Не радость, не общее дело, а именно горе. Ушакин утверждает, что такая тенденция зацикливания на негативной диалектике отличает советского человека от других. Если говорить о евреях, переживших Холокост, то речь идет о том, что они хотят избавиться от этой травмы. А советский человек не только не пытается избавиться от нее, а уделяет ей внимания больше, чем надо. Из-за этого, не стоит говорить, что только власть – плохая, обе стороны (правительство и народ) не без греха.