Параллелизм в сюжетных линиях романа М. А. Булгакова «Мастер и Маргарита» (Булгаков Михаил)

Параллелизм в сюжетных линиях романа М. А. Булгакова «Мастер и Маргарита»

Жанр романа М. А. Булгакова «Мастер и Маргарита» уникален. В нём своеобразно сочетаются фантастика и реальность, лирика и сатира, история и миф. Оригинальна и композиция последнего произведения Булгакова – роман в романе. Два романа – о судьбе мастера и о Понтии Пилате образуют некое органическое единство.

Три сюжетные линии: философская, любовная, мистическая и сатирическая тесно связаны между собой образом Воланда. Философская линия сюжета раскрывает спор между Иешуа Га-Ноцри и Понтием Пилатом об истине.

Любовная линия связана с образами мастера и Маргариты. А мистическая и сатирическая линия сюжета повествует о взаимодействии Воланда и его свиты с москвичами.

Параллелизм – это основной принцип построения сюжета, в котором трёхмирность представлена как основная форма бытия. По мнению философа П. Флоренского, «троичность есть наиболее общая характеристика бытия». Число 3 – основная категория жизни и мышления, для доказательства этого можно привести примеры из Библии (Святая Троица – Бог в трёх ипостасях), из фольклора.

Какие же три мира представлены в романе Булгакова? Во-первых, это современная писателю Москва 30-ых годов 20 века, для изображения которой используется чаще всего приём сатиры и ирония. Во-вторых, это «ершалаимский мир», где писатель по-своему интерпретирует евангельские события, связанные с Иисусом Христом. Древний мир от современного мира отделяет 1900 лет, но в изображении Москвы и Ершалаима (Иерусалима) писатель использует приём параллелизма, стремясь подчеркнуть, что прошлое и настоящее связано непрерывной цепью событий, а то, что происходило почти две тысячи лет назад, имеет непосредственное отношение к современной жизни.

Именно это открытие совершает герой рассказа А. П. Чехова «Студент» Иван Великопольский, который в страстную пятницу, пересказывая двум вдовам на огороде, Василисе и Лукерье, евангельский сюжет о троекратном отречении апостола Петра от Иисуса, вдруг понимает, что «прошлое… связано с настоящим непрерывною цепью событий, вытекавших одно из другого». Студенту казалось, «что он только что видел оба конца этой цепи: дотронулся до одного конца, как дрогнул другой». Иван Великопольский понял: «правда и красота, направлявшие человеческую жизнь там, в саду и во дворе первосвященника, продолжались непрерывно до сего дня, и, по-видимому, всегда составляли главное в человеческой жизни и вообще на земле…».

Булгаков, как и Чехов, обращаясь к евангельскому сюжету, развивая христианские мотивы, раскрывает вечные ценности добра и истины. Его герой Иешуа Га-Ноцри, художественное осмысление образа Иисуса Христа, убеждён в том, что «злых людей на свете нет». Все люди для него добрые. И Понтий Пилат, пятый прокуратор Иудеи, которого в Ершалаиме называют «свирепым чудовищем» и который подписал из-за своей трусости смертный приговор Иешуа; и Левий Матвей, бывший сборщик податей, который вначале так неприязненно отнёсся к бродячему философу и даже оскорблял его; и Иуда из Кириафа, который пригласил к себе в дом Иешуа, зажёг светильники и задал ему провокационный вопрос про государственную власть с тем, чтобы затем предать его; и кентурион первой кентурии Марк Крысобой, который ударил Иешуа бичом, чтобы тот называл Понтия Пилата не «добрым человеком», а игемоном. Мечтатель – философ Иешуа уверен в том, что, если бы он поговорил с Марком Крысобоем, тот бы резко изменился. Он верит в чудодейственную силу слова, которое, как лакмусовая бумажка, проявляет в человеке всё самое лучшее и доброе, которое изначально заложено в душе человека. Ведь послушал же его Левий Матвей, «стал смягчаться, наконец, бросил деньги на дорогу» и пошёл вместе с Иешуа, ставшим для него Учителем.

Но есть в романе и третий мир – потусторонний, представленный Воландом (булгаковским дьяволом, или сатаной, интерпретированным по-своему), и его свитой, помощниками, которые выполняют карательную функцию, наказывая грешников. Добро и зло в романе не противопоставлены друг другу, не находятся в противоборстве, они сосуществуют и сотрудничают. Это просто два разных «ведомства» с разными задачами. Зло в облике Воланда выполняет функцию наказания: булгаковский сатана вершит справедливое возмездие, наказывая людей за их пороки и таким образом улучшая человеческий род. Писатель трагического двадцатого века, Булгаков считает, что зло должно быть наказано. Роль Воланда в романе раскрывается в эпиграфе, стоящем в начале произведения:

… так кто ж ты, наконец?

-Я – часть той силы,

Что вечно хочет зла

И вечно совершает благо.

Слова Мефистофеля из поэмы Гёте «Фауст» помогают понять, что «князь тьмы» справедливо карает людей за грехи, расчищая дорогу добру. А добро в романе олицетворяет Иешуа, выполняя основную функцию своего «ведомства» - милосердие и сострадание, прощение грешников.

Подчёркивая взаимосвязь древнего, современного и потустороннего мира, автор выстраивает параллельные ряды персонажей, подчёркивающих соединение миров: триады персонажей строятся по принципу внешнего сходства и сходства их действий. Понтий Пилат – Воланд – профессор Стравинский олицетворяют собой власть; Каифа – Берлиоз - неизвестный в торгсине, выдающий себя за иностранца – ортодоксальные служители власти, догматики, не отступающие ни на йоту от её законов и правил, не способные принять новую истину; Иуда из Кириафа – барон Майгель – Алоизий Могарыч – предатели; Афраний – Фагот Коровьев – врач Фёдор Васильевич, помощник Стравинского – пособники власти, его помощники и исполнители; пёс Банга ( олицетворяет древний мир и принадлежит Понтию Пилату, только к своему псу привязан сердечно прокуратор, так как людям не доверяет) - кот Бегемот (принадлежит потустороннему миру – паж, который однажды неудачно пошутил и теперь вынужден играть вечно роль шута и балаганного скомороха, но в последнюю ночь он прощён и приобрёл свой настоящий вид) – милицейский пёс Тузбубен из современного московского мира. Триаду образуют и Низа (красивая помощница Афрания, его «агент», которая своей красотой заманивает Иуду, чтобы по приказанию Понтия Пилата вершить над предателем суд, так игемон пытается успокоить свою совесть, откупиться от неё, чтобы не мучиться из-за того, что послал на смерть бродячего философа Иешуа с его мирной проповедью добра) – Гела –помощница Воланда из низшего мира; Наташа – служанка Маргариты, решившая остаться в потустороннем мире. Кентурион Марк Крысобой – Азазелло – директор ресторана Арчибальд Арчибальдович – исполнители, которые выполняют карательную функцию, на них возлагается самая «грязная» работа, когда нужно применить силу или насилие; Левий Матвей – Иван Бездомный - поэт Александр Рюхин – ученики.

Раскрывая взаимосвязь трёх миров, автор показывает их перемещение из одного мира в другой. В финале показано слияние трёх миров.

Но в романе есть персонажи, которые не входят в триады. Это Иешуа и мастер. Искупительный подвиг Иешуа в древнем мире сопоставляется с творческим подвигом мастера в современной Москве, но образ мастера, бесспорно, принижен по отношению к Иешуа. Маргарита занимает индивидуальное, обособленное положение в истории романа, олицетворяя собой идеал вечной любви.

Наша задача – проследить, как проявляется параллелизм в сюжетных линиях романа. Произведение открывается сценой на Патриарших прудах, где два московских литератора: Берлиоз и Иван Бездомный – знакомятся с подозрительным «иностранцем», не догадываясь о том, что перед ними сам сатана. Эпизод на Патриарших прудах является завязкой действия. Глава называется «Никогда не разговаривайте с неизвестными», напоминая сказку Шарля Перро про Красную Шапочку. Роль Серого Волка исполняет Воланд, одетый во всё серое: в дорогой серый костюм, в цвет костюма туфли, в серый берет, лихо заломленный за ухо. А красными шапочками, жертвами волка, станут советские писатели Берлиоз и Бездомный. Берлиоз погибнет под трамваем, ему отрежет голову «русская женщина, комсомолка», вагоновожатая, как и предсказывал «профессор», а Иван Бездомный окажется в психиатрической клинике Стравинского с диагнозом «шизофрения».

Действие начинается с того, что «в час жаркого весеннего заката на Патриарших прудах» появилось двое граждан, портреты которых построены по принципу антитезы.

Михаил Александрович Берлиоз (с этим именем в роман входит «дьявольская тема», как как эта фамилия ассоциируется с фамилией французского композитора Г. Берлиоза, автора «Фантастической симфонии», третья и четвёртая части которой называются «Шествие на казнь» и «Адский шабаш») – солидный сорокалетний человек, редактор толстого художественного журнала, председатель правления одной из крупнейших московских литературных ассоциаций, именуемой МАССОЛИТ. Эта солидность, основательность и уверенность в себе подчёркнута в портрете: он «упитан, лыс, свою приличную шляпу пирожком нёс в руке, а аккуратно выбритое лицо его украшали сверхъестественных размеров очки в чёрной роговой оправе».

Поэт Иван Николаевич Понырёв, пишущий под псевдонимом Бездомный, напротив, молод, несолиден, небрежен в своём внешнем виде: вихрастый, в заломленной на затылок клетчатой кепке, в жёваных белых брюках. Имя поэта Бездомного стилизовано Булгаковым под распространённые псевдонимы «пролетарских» поэтов. В то же время прототипами Бездомного могли быть Демьян Бедный. Александр Безыменский.

Мотив страшной жары объединяет две сцены, идущие друг за другом: встречу с дьяволом на Патриарших прудах и допрос Понтием Пилатом Иешуа Га-Ноцри. Оба события происходят в страстную пятницу. В московском атеистическом мире это «страшный майский вечер», в древнем мире это весенний месяц нисана – месяц по лунному календарю, принятому у евреев, и соответствующий концу марта – апрелю по солнечному календарю. На 15 нисана приходится праздник еврейской пасхи, продолжающийся семь дней, согласно которому отмечается исход евреев из египетского плена. Историю допроса рассказывает Воланд, причём, когда Бездомный в 13 главе знакомится с мастером и пересказывает ему услышанную от Воланда историю, мастер восклицает: «О. как я угадал! О, как я всё угадал!» Возможно, Воланд пересказал роман мастера, который тот сжёг, а появление «мессира» в Москве объясняется не только желанием посмотреть на всех москвичей в массе и выяснить, изменились ли люди за две тысячи лет, но актом сожжения романа, равносильному акту самосожжения. Писатели не заметили, как прошло время рассказа, они словно были в каком-то наваждении, а когда очнулись, то увидели, что наступил вечер. На возражение учёного Берлиоза, что рассказ «профессора» не совпадает с евангельскими рассказами, Воланд заявил, что лично присутствовал при всём этом: и на балконе Понтия Пилата, и в саду во время разговора с Каифой, только инкогнито.

Кроме мотива жары, уже с первых же страниц романа возникает мотив жажды, и символично, что вместо чистой и свежей воды из пёстрой и раскрашенной будки с надписью «Пиво и воды» писателям подали тёплую абрикосовую воду, которая дала обильную жёлтую пену, а в воздухе запахло парикмахерской. В религиозной символике принятие свежей влаги в сосуд – восприятие учения Христа. В современном мире истина подменена ложным учением, атеизмом.

Мотив жары и жажды проходит и через роман Достоевского «Преступление и наказание», когда в начале июля, в чрезвычайно жаркое время, Раскольников выходит на улицу Петербурга и медленно, как бы в нерешительности, идёт в направлении к Кокушкину мосту. По поверьям, нечистая сила концентрирует свои силы именно в сильную жару. Здесь же звучит мотив отсутствия чистой и свежей воды, когда в полицейской конторе Раскольникову подают стакан воды жёлтого цвета. А в одном из своих снов герой Достоевского видит оазис и чистый ручей, возникают реминисценции, связанные со стихотворением Лермонтова «Три пальмы». Раскольников тоже создал ложную теорию о делении людей на право имеющих пролить кровь ради высокой цели блага человечества и «тварей дрожащих». После убийства старухи процентщицы, он признаётся Соне, что от Бога отошёл и к чёрту попал.

Мистический мир проникает в современный почти сразу, только Берлиоз к этому совершенно не готов, так как он не привык верить в сверхъестественное. Автор же подготавливает читателей к встрече с чем-то необыкновенным и даже ужасным. Вот он отмечает «первую странность этого страшного майского вечера» - никого не было в аллее. И вторая странность приключилась с Берлиозом: в сердце словно засела тупая игла, и он почувствовал необоснованный страх. А тут ещё «видение» воздушного гражданина ростом в сажень да ещё с глумливой физиономией, которое висело перед Михаилом Александровичем, не касаясь земли, довело его до ужаса. Берлиоз не привык к необыкновенным явлениям, не поддающимся разумным объяснениям, поэтому он подумал: «Этого не может быть!» Он принял это явление за галлюцинацию из-за жары.

Центральная и наиболее важная часть главы – это спор о Боге. Мы находимся в Москве 30-ых годов, когда большинство населения страны «сознательно и давно перестало верить сказкам о Боге».

Вначале редактор и поэт, выполнивший «социальный заказ» журнала и написавший антирелигиозную поэму, ведут речь о Иисусе Христе. Говорит в основном Берлиоз, обнаруживая основательную начитанность и эрудицию в этом вопросе. Он цитирует древних историков Филона Александрийского. Иосифа Флавия, Тацита, сообщает сведения, которые для невежественного Ивана Бездомного являются новостью. Ошибка Ивана, по мнению редактора, состояла в том, что Иисус у него вышел как живой, хотя и снабжённый всеми отрицательными чертами, а нужно было всего лишь доказать, что Иисуса – то этого вообще не существовало на свете.

Именно в эту минуту и появляется на аллее первый человек. Портрет Воланда напоминает оперного Мефистофеля: «правый глаз чёрный, левый – почему-то зелёный», «брови чёрные, но одна выше другой». А трость с чёрным набалдашником в виде головы пуделя, говорит о том, что в поэме Гёте Мефистофель явился перед доктором Фаустом в образе чёрного пуделя.

Символично, что писатели, принявшие незнакомца за иностранца, затрудняются в определении его национальности, ведь Воланд воплощает Зло, которое не имеет национальной принадлежности. Заинтригованный беседой писателей, «иностранец» вступает в спор о Боге. Напоминая о пяти доказательствах бытия Божия, он рассказывает о беспокойном старике Канте, с которым лично беседовал и который «соорудил собственное шестое доказательство» - нравственный императив – наличие совести в человеке как гласа Божьего, которая позволяет различать добро и зло.

Советские писатели по-разному ведут себя перед «иностранцем».

Бездомному иностранец не понравился, а Берлиоза Воланд заинтересовал. В сознании поэта отражены черты массового психоза 30-ых годов, шпиономания, подозрительность, он принимает «профессора» за русского эмигранта, белого офицера, Канта предлагает отправить на Соловки за его шестое доказательство. Гнев «пролетарского» поэта направлен против инакомыслящих, а речь полна грубых и просторечных слов, вульгаризмов: «Какого чёрта ему надо?»; «Вот прицепился заграничный гусь!» - думает про себя Иван, который ведёт себя агрессивно и злобно.

Образ Ивана из современного мира связан с образом Левия Матвея. Познакомившись в клинике Стравинского с мастером и узнав его историю, а также продолжение истории Иешуа Га-Ноцри, Бездомный становится учеником мастера, обещает ему никогда больше не писать стихов, признавая их плохими, а в конце романа Бездомный обретает Дом, становится профессором истории Иваном Николаевичем Понырёвым. Преобразование происходит и с Левием Матвеем, сборщиком налогов, который тоже был невежественен и вёл себя грубо и агрессивно по отношению к Иешуа, обзывая его «собакой». Но после того, как бродячий философ поговорил с мытарем, тот бросил деньги на дорогу и пошёл вместе с Иешуа, став его учеником. В конце романа Левий появляется в современном мире посланником Иешуа, чтобы просить Воланда устроить судьбу мастера и Маргариты.

Своеобразное прозрение приходит и к другому поэту из этой триады Александру Рюхину, который везёт связанного Ивана в клинику для душевнобольных. На обратном пути Рюхин «прозревает», что «сочиняет дурные стихи», а слава к нему не придёт никогда. Проезжая мимо памятника Пушкину, Рюхин с завистью думает, что это пример настоящей удачливости, рассуждая в духе своего времени: «Стрелял, стрелял в него этот белогвардеец и обеспечил бессмертие…»

Берлиоз, в отличие от Ивана Бездомного, в беседе с «консультантом» ведёт себя спокойно и уверенно, хотя иногда тревожные мысли начинают его мучить. Удивительно, что начитанный председатель литературной организации не смог узнать сатану.

Доказывая, что человек не может управлять миром, потому что смертен, и, что самое ужасное, «внезапно» смертен, Воланд жестоко наказывает Берлиоза за его неверие ни в Бога, ни в дьявола, предоставляя седьмое доказательство: заседание не состоится, так как редактор погибнет. Последнее, что увидел Берлиоз, поскользнувшись, переходя через турникет, на масле, которая разлила Аннушка, это позлащённую луну и совершенно белое от ужаса лицо женщины –вагоновожатой и её алую повязку, подумав: «Неужели?»

Воланд жестоко наказал не агрессивного Ивана, а спокойного и уверенного Берлиоза, потому что глава московских писателей никогда не поверил бы в существование потустороннего мира, так как догматичен и ортодоксален, не способен изменить своих взглядов. В конце романа из головы Берлиоза Воланд делает чашу для вина, а самого Берлиоза отправляет в небытие – каждому по его вере.

В древнем мире Берлиозу соответствует Иосиф Каифа – исполняющий обязанности президента Синедриона первосвященник. Пилат хотел, чтобы в честь еврейского праздника пасхи, согласно традиции и закону, на свободу из трёх разбойников: Дисмаса, Гестаса и Варравана – а также приговорённого к смертной казни Иешуа, - отпустили бы Иешуа. Услышав, что Синедрион просит отпустить Варравана, Понтий Пилат сделал изумлённое лицо, хотя заранее знал, что ответ будет таков. Пятый прокуратор Иудеи пытается убедить Каифу, что Варраван гораздо опаснее Иешуа, так как «позволил себе прямые призывы к мятежу», «убил стража при попытках брать его». Но первосвященник тихим и твёрдым голосом повторяет решение Синедриона. По его мнению, Иешуа вышел бы на свободу, «смутил бы народ, над верою надругался и подвёл народ под римские мечи».

Шумящая толпа на площади, собравшаяся выслушать решение Синедриона, напоминает толпу москвичей, пришедших на сеанс чёрной магии.

Булгаков никогда не был излишне оптимистично настроенным в отношении нравственного прогресса человечества, и это придало определённый скепсис его роману: писатель свидетельствует, что за две тысячи лет своего развития в лоне христианства (и романного времени) человечество мало изменилось. Две симметрично расположенные массовые сцены – в древней и современной частях романа – придают этой мысли особую наглядность.

В первой части романа – в древнем Ершалаиме – Иешуа приговаривают к «повешению на столбе», предстоит мучительная казнь, казнь – пытка, которая, однако, привлекла множество любопытных, жадных до зрелищ людей.

Разоблачению «московского народонаселения», раскрытию его внутренней сути посвящена 12-ая глава «Чёрная магия и её разоблачение». В ней речь идёт о скандальном представлении в Варьете, вызвавшем не меньший интерес, чем казнь Иешуа. Современному человечеству свойственная та же жажда зрелищ, наслаждений, что и две тысячи лет назад.

Современный и древний мир объединяет и мотив грозы, который завершает обе сюжетные линии. В ершалаимских страницах гроза разразилась в момент смерти Иешуа, что соответствует Евангелию от Матфея. Смерть Иешуа и странная туча, пришедшая со стороны моря, с запада, несомненно, связаны: Иешуа везут к месту казни на запад, а в момент смерти он обращён лицом на восток. Во многих мифологических системах и в христианстве в том числе, запад – сторона захода солнца – связывался со смертью, а восток – сторона восхода солнца – связывался с жизнью, в данном случае с воскресением Иешуа, хотя само воскресение в романе отсутствует.

В московских главах гроза разразилась тогда, когда была завершена земная жизнь мастера и Маргариты, и она пришла тоже с запада: Чёрная туча поднялась на Западе и до половины отрезала солнце… накрыла громадный город. Исчезли мосты, дворцы. Всё пропало, как будто этого никогда не было на свете…»

Образ странной тучи получает символическую интерпретацию в Эпилоге – сне Ивана Николаевича Понырёва, где говорится, что такие тучи бывают во время мировых катастроф. Первая катастрофа – смерть на столбе Иешуа две тысячи лет назад. Он пришёл в мир провозгласить истину и добро, но никто не понял его учения. Вторая гроза-катастрофа происходит в Москве, когда мастер «угадал» правду о событиях в древнем Ершалаиме, но его роман не приняли.

Раскроем параллель образов Иешуа Га – Ноцри и мастер. У Булгакова образ Иешуа не является традиционным в сравнении с евангельским Иисусом Христом. Иисусу Христу было 33 года, булгаковскому герою 27 лет и он не помнит своих родителей, а мать и официальный отец Иисуса названы в Евангелии. Его еврейское происхождение прослеживается от Авраама, а у Булгакова Иешуа по крови «кажется, сириец». У Иисуса было двенадцать учеников. А у Иешуа только Левий Матвей. В романе Булгакова Иуда – малознакомый молодой человек, который предаёт Иешуа, не являясь его учеником. В Евангелии Иуда – один из учеников Христа. В романе Иуда убит Афранием по приказанию Понтия Пилата, а в Евангели Иуда повесился. После смерти Иешуа его тело похищает и предаёт земле Левий Матвей, а в Евангелии – Иосиф из Аримафеи, «ученик Христа, но тайный из страха от иудеев». У Булгакова проповедь Иешуа сводится к одной фразе: «Все люди добрые», но христианское учение только к этому не сводится.

Иешуа в романе – это прежде всего человек, который находит духовную опору в самом себе и в своей истине.

Мастер – трагический герой, во многом повторяющий путь Иешуа, он также пришёл в мир со своей истиной, но не был принят обществом.

Но всё же мастеру не хватает той духовной и нравственной силы, которую проявил Иешуа на допросе у Пилата и в свой смертный час. Мастер отказывается от своего романа, сломленный неудачей, поэтому он не заслуживает света, а только покой. По описанию в романе это место соответствует первому кругу ада – лимбу, где томятся язычники, родившиеся в дохристианскую эпоху. Оба героя имеют антагонистов. У мастера это Берлиоз, а у Иешуа это Иосиф Каифа. Каждый из героев имеет своего предателя, стимулом для которых является материальная выгода. Иуда из Кириафа получает 30 тетрадрахм, а Алоизий Могарыч – квартиру мастера в подвале на Арбате.

Оба героя: и мастер, и Иешуа – имеют по одному ученику. Оба ученика не могут считаться истинными продолжателями дела своих учителей, так как Бездомный не написал продолжения романа своего учителя, а Левий Матвей плохо усвоил учение Иешуа.

Рассмотрим ещё один образ, который служит способом перемещения мистических героев в реальный мир – это зеркало. Мотив зеркала – один из ключевых в романе. С помощью зеркала нечистая сила проникает в реальный мир из «пятого измерения». В начале романа «зеркалом» служит Патриарший пруд. В старину здесь было Козье болото, но в 17 веке пруды были очищены по приказу патриарха Филарета и получили название Патриарших. С помощью зеркала Воланд и его свита проникают в квартиру Стёпы Лиходеева: «Тут Стёпа повернулся от аппарата и в зеркале, помещавшемся в передней, давно не вытираемом ленивой Груней, отчётливо увидел какого-то странного субъекта – длинного, как жердь, и в пенсне (ах, если бы это был Иван Николаевич! Он узнал бы этого субъекта сразу). А тот отразился и тотчас пропал. Стёпа в тревоге поглубже заглянул в переднюю, и вторично его качнуло, ибо в зеркале прошёл здоровенный чёрный кот и также пропал». А вскоре после этого «прямо из зеркала трюмо вышел маленький, но необыкновенно широкоплечий, в котелке на голове и с торчащим изо рта клыком».

Зеркало появляется в ключевых эпизодах романа: в ожидании вечера Маргарита весь день проводит перед зеркалом; смерть мастера и Маргариты сопровождает разбитое зеркало, изломанное отражение солнца в стёклах домов; пожар в «нехорошей квартире» и разгром Торгсина также связаны с разбитыми зеркалами: «Зазвенели и посыпались стёкла в выходных зеркальных дверях», «треснуло звёздами зеркало на камине».

Отметим ещё одну сюжетную параллель. Ритуал бала Воланда противостоит ритуалу христианской литургии, на которой центральным событием является евхаристия – причастие верующих вином и хлебом, преобразованным в кровь и тело Христово. Обращение крови предателя и шпиона Майгеля в вино таким образом становится антиевхаристией.

Таким образом, проанализировав сюжетные параллели и параллели между персонажами романа М. А. Булгакова «Мастер и Маргарита», мы приходит к выводу, что изображение трёх миров влияет на жанровое своеобразие романа. Древний мир отображён в историко-эпической жанровой направленности. Московские сцены носят яркую сатирическую окраску. Философское начало присутствует в изображении потустороннего мира. Булгакову удалось соединить в органическое целое различные жанровые формы и создать вечный роман о добре и зле, о совести и раскаянии, о прощении и милосердии, о любви и творчестве, об истине и смысле жизни.