Песни (Рылеева Г. В.)

Особое место в творчестве Рылеева занимают несколько песен, сложенных им в соавторстве с декабристом А. Бестужевым. Их своеобразие в том, что они очень близки по своему складу к народным песням. Это в полной мере оправдано тем, что само содержание их передаёт думы народа, порабощенного царской тиранией, барами и чиновниками.

Ах, тошно мне

И в родной стороне;

Всё в неволе,

В тяжкой доле,

Видно, век вековать?

Долго ль русский народ

Будет рухлядью господ,

И людями.

Как скотами.

Долго ль будут торговать? —

так звучит начало одной из песен. Нигде и ни в ком не находит народ правды: грабят его господа «без стыда», ещё тяжелей народу от царских поборов:

Нас поборами царь

Иссушил, как сухарь —

То дороги,

То налоги,

Разорили нас вконец...

Однако и в крайней беде народ не падает духом: он верит в свои силы и способности, верит в то, что рано или поздно он сломит всё враждебное ему, хоть «до бога высоко, до царя далеко», —

Да мы сами

Ведь с усами,

Так мотай себе на ус!

В этих радостно, бодро звучащих заключительных строках поэт выражает свою уверенность в победе народной правды над злыми силами его «утеснителей». Среди поэтических произведений декабристов эта песня особо выделяется своим содержанием: в ней находим мысль о народной революции. Герцен в своей революционной пропаганде зачастую использует поэтическое наследие поэта-декабриста Рылеева. Ближайший соратник Герцена поэт Огарёв на гибель Рылеева отозвался стихами, под которыми готовы были подписаться все передовые люди, преемники идей декабризма.

Бунт, вспыхнув, замер. Казнь

проснулась.

Вот пять повешенных людей...

В нас сердце молча содрогнулось.

Но мысль живая встрепенулась —

И путь означен жизни всей.

Рылеев был мне первым светом...

Отец по духу мне родной —

Твоё названье в мире этом

Мне стало доблестным заветом

И путеводного звездой.

Мы стих твой вырвем из забвенья

И в первый русский вольный день,

В виду младого поколенья,

Восстановим для поклоненья

Твою страдальческую тень...

Назад || Далее