Сатанинство реальности в романе Сологуба «Мелкий бес» (Литература XX века)

Роман Ф. Сологуба, события которого разворачиваются осенью 1898 года, — это роман о современной жизни провинциального города, полный социальных, культурных и бытовых деталей, позволяющих в подробностях рассмотреть привычки и нравы жителей.

На первый взгляд, жизнь этих «маленьких», крайне простых людей не выходит за рамки обыденного: они пьют, работают, танцуют и ведут разговоры на кухне. Однако через все произведение, через все их непримечательное существование тянется нить трагического; и трагизм состоит не только в том, что они мелочные, жадные и чрезмерно жестокие. Нечто гротескное и дьявольское пронизывает души, обитающие в этом провинциальном городке. Перед нами предстает трагедия масок и искаженного смеха.

По Сологубу, бытие двоемирно: человек может познавать окружающий мир иронически и лирически. И если первый способ познания раскрывает противоречивость происходящего и учит человека с ней мириться, то второй идет по пути отрицания в угоду искусству и эстетическому идеалу. Оба варианта познания сосуществуют в человеке, направляя его.

Один из инструментов познания иронического — смех, но не злобный и обличающий, а направленный и на самого смеющегося. В «Мелком бесе» смех или реакция других на него присутствуют постоянно: для героев это своеобразный способ показать свои чувства или откликнуться на чувства ближнего. Смеется пьяная хозяйка, смеется Варвара, наблюдая за сумасбродными поступками Передонова, над ним же хохочут дети. Смех, однако, всегда на кого-то направлен; в нём отсутствует элемент самопознания и самосозерцания. Мысли героев направлены лишь на внешнее, формальное и поверхностное, изнанка же — лирический мир — остается вне их понимания и потому осмеивается — зло, враждебно, противоестественно.

Кроме того, у каждого из персонажей есть свой, особенный смеховой облик: угрюмо, резко, невпопад хохочет Передонов; блеюще хихикает Володин; ухмыляется Варвара. Смех выделяет их, надевая на лица маски — «маски человеческой комедии, разыгрывающейся ежечасно» по С. П. Ильеву — и он же сводит множество к единичному, превращая отдельные личности под личинами в толпу хохочущих людей, неспособных к познанию мира лирики, а потому являющихся олицетворением безумия и разрушения.

Дьявольское влияние, присущее ироничному миру романа, обнаруживается также в плясках персонажей: показателен эпизод, в котором ликования Передонова, Варвары, Володина и Прекловенской переходят в настоящую пляску смерти. Соорудив петлю для хозяйки и повесив её на потолок, они, пьяные, танцуют под ней кадриль, «нелепо кривляясь и высоко вскидывая ноги». После танцев Передонов даже выделяет деньги на подвенечное платье и бросает их радостной Варваре; воодушевление овладевает мужчиной, так как для него это выход из обыденности, неистовство души, на время покидающее тело. Но освобождение плясок вновь продиктовано не божественным, не приближенным к лиричному: оно по-прежнему остается дьявольским промыслом, единственно возможным в данном мире и тянущим персонажей на дно.

Ключевой сценой романа становится сцена с маскарадом. Здесь меняются правила игры: настоящее лицо тщательно скрывается, маскарадный костюм принимают за истину. Однако данный эпизод лишь ещё больше убеждает читателя в безобразности и неправильности происходящего: ложь и правда, красота и уродство, божественное и дьявольское перепутываются, меняясь местами. Становится понятно, что жизнь этих потерянных, жестоких, глупых людей и есть настоящий маскарад.