Образ Печорина по цитате Лотмана (ЕГЭ по литературе)

Однако «Печорину мало просто наблюдать характеры…», он активно вмешивается в жизни других людей: Бэлы, княжны Мери, Грушницкого, «честных контрабандистов». Он сам «пишет» историю своей жизни. Взять хотя бы случай в Тамани. Там Печорин вмешивается в жизнь «честных контрабандистов», вынуждая их оставить насиженное место и отправиться в неизвестность. Дальше мы читаем про то, как легко он соблазняет княжну и Мери, заставляя Грушницкого ревновать. Печорин нарушает привычный ход жизни других людей из-за того, что ему скучно и одиноко. Мне кажется, если бы у него была семья, дом, если бы он был счастлив, то не был бы таким жестоким по отношению к окружающим. Важно то, что герой свою жестокость видит, осуждает себя за нее, но остановиться не может. Причины такого его поведения искать долго не приходится, он признается в них в главе «Княжна Мери», которая является, на мой взгляд, главной в «Журнале Печорина».

«Я был готов любить весь мир, — меня никто не понял: и я выучился ненавидеть», — говорит он княжне. Если у кого-то из читателей циничный и жестокий Печорин поначалу вызывал, наверное, неприязнь, то мне его жалко. Он ведет себя, как маленький мальчик, которого обидели и который теперь просто защищается, обижая других. Да, может, он «ни разу не задумается, откуда взялось у него право» на такое поведение, но мне все равно хочется его защитить и обвинить весь мир в том, что этот человек несчастлив.

«История души человеческой, хотя бы самой мелкой души, едва ли не любопытнее и не полезнее истории целого народа…», — пишет М. Ю. Лермонтов. Поэтому и показывает нам душу Печорина, который, в свою очередь, интересуется душами других людей. Ему интересны глубокие натуры, он исследует их, анализирует, недаром роман является психологическим.

Я согласна с автором цитаты, говорящей о тоскующем и скучающем Печорине, который просто наблюдать за жизнью не может, и, к сожалению, прав автор и тогда, когда утверждает, что герой не задумывается о том, что право на такое обладание ему никто не давал.