По тексту В. Я. Лакшина «Иногда думаю: какое всё же гениальное, свободное и точное искусство...» (ЕГЭ по русскому)

В приведённом тексте В. Я. Лакшин поднимает проблему преданности искусству, ради которого люди готовы пожертвовать многим: своим временем, силами, талантом в ожидании подходящей роли, довольствуясь при этом столь малым, что приходится еле сводить концы с концами. Какая же сила способна подтолкнуть человека на великие жертвы во имя искусства?

Используя метафору о присяге Мельпомене, В. Я. Лакшин подчёркивает готовность людей посвятить служению театру самих себя. Психологию тех, кто предан искусству, автор описывает императивом: «…не следует любить себя в искусстве, а лишь искусство в себе».

Человек, любящий искусство, счастлив уже от того, что вносит «каплю мёда в хрустальный улей»; от того, что он становится причастным к чему-то «неподдельному, крупному, настоящему». Таким образом, артист наполняет своё существование тем, что не могла бы вместить в себя жизнь одного человека.

Автор подчёркивает врождённую природу служения искусству: «А я рожденный с той же театральной отравой, с тем же сладким ядом в крови…». Действие этого яда не подконтрольно человеку. Тяга к искусству присутствует в нём с рождения, но то, как он будет служить ему — выбор каждого. Таким образом, служение искусству во многом предопределённо судьбой, но степень жертвенности выбирает сам человек.

Два приведённых выше примера-иллюстрации подтверждают то, что готовность людей служить искусству проистекает из глубинных, внутренних, природных источников и в первую очередь – стремления стать частью чего-то большего, обрести единство в слиянии сил неисчислимого множества людей.

Позиция автора двояка: он и благословляет, и проклинает подмостки, приведшие его родителей к безоговорочному, всецело преданному служении искусству. Силу, движущую ими он именует и верой, и иллюзиями. Театр в глазах автора — чудовище, жадное, обольстительное, злое и равнодушное, но –как не странно — волшебное. Так или иначе, В. Я. Лакшин уверен, что врождённая тяга к искусству позволяет людям обрести счастье в служение чему-то грандиозному.

Я согласна с позицией автора и убеждена, что стремление обрести счастье и продлить свою жизнь в служении чему-то грандиозному естественно для людей. Порой это служение становится самостоятельной потребностью человека, на ровне с потребностью в любви и признании. Духовно богатого человека не удовлетворит жизнь — пускай и беззаботная — в которой не будет сакрального смысла, цели, жизнетворной причины. Потому люди с такой готовностью посвящают себя искусству, ремеслу, благотворительности, преподаванию. Природное стремление людей к поиску смысла в лишенной этого смысла Вселенной подводит нас к необходимости самим создать цель и наполнение нашей жизни, и один из множества вариантов — искусство.

Таким образом, способность людей полностью посвятить себя искусству во многом объясняется природным стремлением стать частью чего-то большего и значимого.