А. Лиханов «Лежачих не бьют» (Читательский дневник)

Роман в повестях А. Лиханов, известный русский писатель, посвящает детям войны. События военных лет, пережитые ребенком, — это особый взгляд на войну, на весь мир. Писатель уверен, что ребёнок способен остро чувствовать, во всё вникать, «всему внимать». Именно взгляд ребенка оказывается самым глубоким и пристальным.

Именно Кольке в его неполные 9 лет автор доверил передать историю строительства проселочной дороги в небольшом городке немецкими военнопленными.

Взгляд писателя, его мысли, конечно, наложены на детские воспоминания. Но автор имел полное право — ведь война коснулась и его детства.

Колька не случайно становится свидетелем описываемых событий. Та реакция ребёнка на стадо ревущих коров, гонимых на мясокомбинат — на убийство, свидетельствует, что Колька — мальчик чуткий и ранимый. К тому же он очень внимательный.

Строительство дороги за год до Победы, когда ещё идёт война и гибнут солдаты, было особым событием. Радостным. Было как предвестием самой Победы.

За дорогой и немцами Колька наблюдает сквозь щели своей калитки. Впервые увидев немцев, он испытывает страх, внутренний ужас. Испугана и бабушка. Первый день они просидели вдвоем взаперти под замками. Страшно ещё и по тому, что немцев 20, а охранников 5. Но очень уж интересно посмотреть на фашистов. И крадучись, как партизан, Коля наблюдает за немцами. Мальчишеский взгляд подметил, что работают немцы очень споро, слаженно. А во время коротких перекуров молчат, только изредка перебрасываясь словами. Это неожиданно для мальчика. Он ведь знает, что такое перекур у русских работников.

И совсем странным показалось отношение немцев к своему соотечественнику. Худощавый немец, во время отдыха заметив мальчика сквозь щель калитки и решив с ним поиграть, выдал жест и звук будто стреляет. Кольке не страшно. И даже обидеться он не успел, как самый здоровый немец набросился на худощавого и со всего маху треснул его. А остальные при этом зааплодировали. Колька просто в смятении.

Конечно, строительство дороги немцами — большое событие для города. Народ сбегался посмотреть на врагов. Иногда сборище любопытных «дышало грозой». И это понятно. Город не понаслышке знал о зверствах фашистов. Были в нем и инвалиды, вернувшиеся с фронта. Большинство семей потеряло родных. И совсем неудивительно, что камни, пущенные руками подростков, полетели в немцев. Кто осудит этих детей?

«Лежачих не бьют!» — кричит сержант людям. Есть такое правило у русских. Но может ли народ вот так просто понять сержанта, который объясняет им, что он не немцев стережет, а охраняет их от русских.

Лежачих не бьют. И хотя немец просит прощения у людей, люди помнят своих погибших сыновей, братьев, отцов, мужей.

Но русское сердце и отходчиво. Мать Кольки лечит рану Вольфгангу. Имя для Кольки необычное. Он был уверен, что у немцев только два имени: Ганс и Фриц. А мама указала ему еще на Вольфганга Амадея Моцарта, австрийского композитора. Любознательный мальчишка узнал, что Гитлер тоже австриец. После долгих размышлений Колька вывел важную истину: «Моцарт за Гитлера не отвечает».

Много еще интересных для себя открытий сделал Коля, наблюдая за немцами. И главное из них – «это не наши люди». Даже потому, что в любых условиях — в страшный зной — они работали так же добросовестно, дисциплинированно, как всегда. Разве только разделись до трусов. Коля представил наших: «наши бы волынили, плакали бы, бунтовали, бежали, их убивали бы». И даже лица у немцев удлиненные, носы с горбинкой. А наши родные лица круглые, курносые, с ушами пельмешками.

Маленький русский мальчик увидел в немцах чужаков. А вот русские понятны, несмотря на нелогичность своих действий. Мама сначала с ухватом готова броситься на немцев, защищая своего сына, а потом заботливо лечит рану этому Вольфгангу. Бабушка дала ведро для немцев напиться и облиться в жару, а потом драила ведро золой, чтобы следов немецких не осталось на нем. И даже в туалет свой согласилась пускать. Правда, мама с бабушкой ужасно мучаются. Хоть туалет у них «скворечник» кривой, но все равно удобства не хочется врагу предоставлять. А с другой стороны — вроде же люди. «Лопухи у забора уходили. Это разве санитария», — резонно подмечает бабушка. А немцы «скворечник» добротно отремонтировали, покрасили. И рядом столб с рукомойником установили, и даже кусок хозяйственного мыла появился.

Не все, конечно, такие мягкие и сердечные, как Колькина семья. Друг его Вовка Крошкин, у которого немцы отца убили, смело грязи в ведро для питья немцам насыпал. А те, не заметив, хлебали эту воду. Диверсант Вовка радовался, когда немцы мучились животами и бегали в лопухи. Вот и понадобился им туалет.

А Колька не бросает свои наблюдения за пленными. И кажутся они иногда ему обычными. У них в Германии дети. Сейчас бомбят их города. Они переживают за родных. Иоганн втоптал сапогом в землю фашистскую свастику. При этом кричал: «Найн криг». Сержант Федот перевел: «Нет войне».

Последнее впечатление о пленных: ливень, Колька бежит мимо пленных, ему кричат: «Киндер! Мальчик! Друг! Колька!». Он отвечает им что-то ободряющее. Нет у него в душе страха, ненависти, но и дружеских чувств у мальчика нет. Чужие! А как хотелось, чтобы вернулся отец, свой, настоящий мужчина. Свой — не чужой.

Уже после войны взрослый Коля побывал в Германии, видел концлагерь в Бухенвальде. Это был совсем другой плен, имя которому — фашизм.

Ещё в детстве запали в душу героя слова пушкинского Сальери: «Алгеброй гармонию поверить». Увидев немецкий плен, он понял, что никакой алгеброй гармонию не проверить. Но навсегда помнил: «лежачих не бьют».