Проблема противостояния человека и власти в повести Е. Замятина «Мы» (Аргументы ЕГЭ)

Единое государство, где вместо имён у людей «нумера». Все идет по раз и навсегда заведенному порядку: миллионы людей одновременно просыпаются, работают, едят, отходят ко сну. Их ничто не тревожит, не мучает, не приводит в волнение. Их «любимая линия прямая»; любимое небо — «стерильное‚ безукоризненное»; танец кажется им красивым, «потому что это несвободное движение». Величайший из дошедших до нас памятников древней литературы «Расписание железных дорог», искусство прошлого (музыка, живопись) вызывает у них недоумение, смех.

«Как они могли так жить?» — думают они о людях, существовавших еще до Двухсотлетней войны.

В Едином Государстве всё регламентировано, взято под контроль, даже сексуальная жизнь. Интересен придуманный людьми термин «детоводство», обозначающий их отношение к детям (по аналогии с «садоводством» и «рыбоводством»).

Автор записок, как и все остальные, абсолютно счастлив, потому что его «идеал там, где уже ничего не случается». И вот в мире этих людей, вернее сказать, механизмов, появляется Любовь. Что несёт она человеку? Боль, страдания, постоянное беспокойство, неизвестность... Уже нет ничего «ясного» и «понятного», того, к чему так всегда стремился герой романа; наоборот, самые обыденные вещи становятся абсолютно необъяснимыми. Например, сны! Раньше он никогда не видел их; теперь они снятся, да еще какие! Раньше он не предполагал, что солнце может быть не голубым, привычным, всегдашним, а огненно-рыжим, неведомым. Теперь он вдруг стал слышать иную музыку: шум ветра, шелест деревьев, крики птиц.

Оказывается, за Зеленой Стеной, отгораживающей их мир, есть иная жизнь, объяснить которую невозможно даже самыми сложными математическими расчетами. Как просто всё было до встречи с Нею (не будем называть ее по номеру)! Была «розовая» О, с которой всё «правильно и ограничено, как круг». Поэзия была «государственной службой», главное в ней «полезность». Теперь все переменилось, стало тайной, загадкой; главные же изменения происходят в самом герое — в механизме под нумером Д-БОЗ пробуждается Человек; в нем рождается Душа.

Это больно, это страшно, это — опасно, прежде всего, для Единого Государства, потому что Личность непредсказуема; она мыслит, чувствует, сомневается, к чему-то стремится, ищет выхода, хочет быть свободной; она перестает быть согласной с толпой, единогласно поднимающей вверх руку, голосуя за Благодетеля-палача.

Единому Государству нужны «МЫ» — ни о чём не думающее стадо, но абсолютно не нужно «Я»‚ потому что оно свободно, а основа любой власти несвобода. Государство жестоко мстит каждому, кто хоть как-то проявляет свою индивидуальность: будь то юноша, на мгновение остановившийся в толпе, отыскивая кого-то взглядом, или женщина, посмевшая крикнуть в лицо палачам: «Не смейте!». Государство признает за подчиненными ему нумерами одно право — умереть за него! Матери лишены счастья растить своих детей; эти функции берет на себя Государство, приставляя к своим воспитанникам учителей.

Что же делать Человеку, который вдруг словно очнулся от долгого сна?

Оказавшись вместе с Любимой за Зеленой Стеной, он делает удивительное открытие. Любовь оказывается сильнее Единого Государства, «Я» сильнее «МЫ».

Так хотелось бы, чтобы на этой оптимистической ноте и закончился роман, но, увы, Единое Государство никогда не отдаст власть без боя. «Наш долг заставить людей быть счастливыми», и, если этому мешает болезнь под названием «фантазия»‚ мы удалим ее путем «трехкратного прижигания».

И вот уже выстроилась очередь на Операцию, и вот уже туда гуртом, как скот, ведут детей. После Операции перед нами уже «не люди, а какие-то человекообразные тракторы», которые раздавят любого, вставшего на их пути. Не избежал трагической участи и герой романа. В конце повествования мы видим его, спокойно наблюдающим за мучениями Любимой, которую он предал. Наш Д-БОЗ «выздоровел», он счастлив. «МЫ» восторжествовало над «Я»! Неужели такое может произойти в действительности?