«А завтра была война» (Сочинение на свободную тему)

Мои дедушка и бабушка по маминой линии были совсем детьми, значительно младше меня, когда произошло страшное, началась война. Дедушке было четырнадцать лет, а бабушке всего восемь лет, но забыть, вычеркнуть из памяти четыре ужасных года не смогла даже самая гибкая детская психика.

Моя бабуля, Солодун Елена Александровна, в отпуске с семьей гостила у сестры отца в Пятигорске, когда началась война. Дом в Мурмашах разбомбили в самые первые дни войны, им даже вернуться было некуда. И начали они новую, уже полностью военную, жизнь всего с двумя чемоданами летних вещей.

Мой прадедушка, Александр Мефодьевич был хорошим инженером, получившим высшее образование ещё до революции, и, соответственно очень ценным в тылу и из-за этого его не отправили на фронт, да уже по возрасту он уже не слишком подходил для военной службы.

Его вместе с семьёй отправили в эвакуацию в Узбекистан. Вот один эпизод, въевшийся в память восьмилетней перепуганной девочки: «Мы плыли на пароме. Было холодно. Мы сидели на палубе, так как эвакуирующихся было много, очень много, но русских не было, весь паром был заполнен евреями, бегущими от жестоких расправ фашистов. Матрос, проходя мимо и увидев нас, вдруг крикнул: «Эй, Васька, русские! Глянь-ка!». Василий, даже не поворачивая головы, ответил: «Да какие русские, десятый паром одни евреи!», «Нет, Вась, правда, русские!». А через некоторое время я сидела в теплом матросском кубрике и согревалась чем-то горячим.»

Позже было еще много чего: и голод, и маленькие радости. Например, бабуле запомнились конфеты-подушечки, которые давали на военных заводах в дополнение к пайку. Каждый день она выходила встречать, идущего домой брата, вроде и просто так, но и с маленькой корыстной целью: мечтая об этой липкой конфетке…Через год брату исполнилось восемнадцать, и он ушел в армию.

Ещё был день рожденье с праздничным «тортом» в виде мамалыги (кукурузная каша) с простоквашей. После войны она очень просила маму приготовить «эту вкуснятину», в конце концов все-таки выпросив, но доесть «эту гадость» она не смогла, а на тот день рожденье это было так потрясающе вкусно…

Также бабуля помнит благородство узбеков, ведь голодали все, но местным детям запрещали есть инжир с общественных деревьев. Когда инжир созревал, его ели эвакуированные. Так ей и запомнился Узбекистан — в ожидании под инжиром и рядом с колонком, где она спасалась от жары, обливаясь холодной водой.

Потом ещё была и поездка в товарном вагоне, продуваемом всеми ветрами, в Мурмаши, где весной дети бежали в тундру, в поисках перезимовавшей брусники, и ели мерзлые ягоды.

Ещё одно яркое воспоминание: Бомбежка. Все сидят по щелям (небольшой окоп) мама прижимает к себе и успокаивает: «Не бойся, Леночка, та бомба которую ты услышала, не причинит тебе вреда, «свою» бомбу ты не услышишь». Сами можете оценить, насколько это хорошая поддержка. Бабушка до сих пор не может смотреть салюты, взрывы пороха напоминают ей о разрывах бомб, и она инстинктивно сжимается и начинает искать щель.

Но основное воспоминание всей войны — голод. Ленд-лиз и тушёнку бабуля вспоминает, как огромное благо. Хотя историки и утверждают, что размер помощи по ленд-лизу СССР был довольно мал — всего около 4 % требуемых средств, но мою бабушку эта помощь спасла от голода.

День Победы ей запомнился радостью. Эпизод из этого дня бабуля помнит, как сейчас, ей навстречу бежит мама с криком: «Победа! Лялька, победа! А Генка живой!». Но эта радость сменилась позже страхом получения похоронки, а они приходили мешками. Как сказала бабушка; «Было очень хорошо видно, что за Победу мы заплатили очень большой кровью…».

А бабушкин брат Солодуб (в военкомате при оформлении документов перепутали фамилию) Геннадий все-таки выжил. Да потом ещё воевал и вернулся с японской войны и пять лет служил в МУРе, перед тем как встретить свою любовь — Аллу Ефимовну и уехать к семье уже в Вильнюс, после войны прадедушка восстанавливал разрушенные энергосистемы в Вильнюсе, конечно, забрав туда семью.

Мой дедушка, Артамонов Николай Владимирович, на момент начала войны был старше, ему было уже целых четырнадцать. И поэтому он пошёл на военный завод. Он работал на токарном станке и вытачивал заготовки снарядов. Это было тяжело, ведь любой завод, это место, рассчитанное на взрослого, здорового человека, но никак ни на подростка. Двенадцатичасовой рабочий день, когда от станка ты не отходишь ни на шаг, а как заведенный работаешь, ведь «все для фронта, все для победы». Чем больше ты сделаешь, тем больше твой вклад в Победу.

Дедушка рассказывал, как один раз порезал руку, сильно, до кости. И он был этому рад, поскольку он болел и хоть немного выспался. А школу ведь никто не отменял…

Дедушка был средним ребёнком в семье, у него было две сестры, старшая — Анна и младшая — Зоя. И выдаваемую на заводе конфету-подушечку он всегда отдавал маленькой Зоечке.

Обе девочки работали в госпитале. Анна, отучившаяся на курсах медсестры, в полную силу, и маленькая Зоя на подхвате.

Ещё в семье была двоюродная сестра Валентина, которая от ледохода до ледостава работала на лесосплаве, заработав на всю жизнь ревматизм.

После войны всю семью отправили на восстановление города Вильнюса.

И именно в Вильнюсе познакомились мои бабушка с дедушкой. Бабуля училась на архитектора, а дедуля на инженера. И пусть у них совершенно разные характеры и мировоззрение, в одном они совершенно солидарны: День Победы — главный праздник в году. Дедушка до самой смерти ходил на митинг в честь Дня Победы, а бабуля ходит до сих пор.