Биография Блока Детство

(1880-1921)

В 1755 немецкий медик Иоганн Фридрих Блок переселился из Германии в Россию, превратившись в лейб-хирурга Ивана Леонтьевича Блока. Он дал начало новой дворянской фамилии, прочно связанной теперь в нашем сознании с великой русской поэзией — с книгами, стихотворениями, поэмами и статьями, названия которых звучат столь знакомо: «Стихи о Прекрасной Даме», «Незнакомка», «На поле Куликовом», «Соловьиный сад», «Двенадцать», «Народ и интеллигенция», «Крушение гуманизма», «О назначении поэта»... Но когда в 1909 и в 1915 Блока попросят написать «Автобиографию», он начнет рассказ о своих предках не с этой, германской, своей родословной.

«Семья моей матери причастна к литературе и к науке». За этой фразой не только гордость потомка известнейшего рода Бекетовых, но и эхо семейной драмы, начало которой во времени, предшествовавшем появлению будущего поэта на свет.

Отец поэта, Александр Львович Блок, был человек незаурядный.

Он родился в Пскове, в семье правоведа, чиновника Льва Александровича Блока. Его мать, Ариадна Александровна (урожденная Черкасова) была дочерью псковского губернатора. Гимназию Александр Львович окончил в Новгороде, с золотой медалью. Поступив на юридический факультет Петербургского университета, он обратил на себя внимание профессоров: ему прочили блестящую будущность.

Позже от бабушки и тетки со стороны матери поэт узнает, что в молодости при случайной встрече его отец своим «байроническим» обликом произвел сильное впечатление на Достоевского (отголоски этого семейного предания прозвучат в поэме «Возмездие»). Знаменитый писатель вроде бы даже вознамерился сделать Александра Львовича прототипом одного из своих героев.

Но помимо «байронической» или «демонической» внешности, Александр Львович обладал и другими, более важными качествами: оригинальный ум, редкая, до самозабвения любовь к поэзии, к музыке (сам прекрасно играл на рояле). После себя он оставил два сочинения: «Государственная власть в европейском обществе» и «Политическая литература в России и о России», примечательные уже тем, что в них можно найти сходное с сыном ощущение России: то, что Александр Львович пытался изложить как ученый-публицист, Александр Блок с предельной остротой выразил в стихотворении «Скифы».

Но литературное наследие Александра Львовича оказалось меньше его дарования. «Свои непрестанно развивавшиеся идеи, - писал поэт об отце в «Автобиографии», - он не сумел вместить в те сжатые формы, которых искал; в этом искании сжатых форм было что-то судорожное и страшное, как во всем душевном и физическом облике его». Не менее выразительна и характеристика отца поэта, данная его учеником Е. Спекторским:

«Александр Львович был убежден, что у каждой мысли есть только одна действительно соответствующая ей форма выражения. Годами переделывая свой труд, он и искал эту единственную форму, преследуя при этом сжатость и музыкальность (ритмичность, размеренность). В процессе этой бесконечной переработки он стал в конце концов превращать целые страницы в строки, заменять фразы отдельными словами, а слова — знаками препинания», не замечая, что «его работа становится все более и более символистическою, еще понятною для ближайших учеников, но для широкого круга непосвященных уже совершенно недоступною».

Есть какая-то напряженность в облике Александра Львовича Блока. Талант мыслителя историософского склада и талант стилиста у Александра Львовича не дополняли друг друга, но сталкивались между собой. Ту же напряженность мы находим и в его поведении. Близких людей он и страстно любил, и жестоко мучил, ломая жизнь им и себе.

8 января 1879 — день венчания Александра Львовича Блока и Александры Андреевны Бекетовой. Став приват-доцентом в Варшавском университете (в то время часть Польши вместе с Варшавой входила в состав Российской империи), отец будущего поэта увозит молодую жену с собой. Осенью 1880 Александр Львович приезжает с Александрой Андреевной в Петербург. Ему предстоит защита магистерской диссертации. Состояние Александры Андреевны, ее усталость, измученность, рассказы о деспотическом характере мужа поражают родных. Скоро ей предстоят роды. По настоянию Бекетовых Александра Андреевна остается в Петербурге. Александр Львович, с блеском защитив диссертацию, уезжает в Варшаву. Какое-то время он пытается заново расположить к себе жену. Однако эти попытки остались безуспешными. 24 августа 1889 по указу Священного Синода брак Александра Львовича и Александры Андреевны был расторгнут. После Александр Львович был женат еще раз, но и этот брак, от которого у него осталась дочь, оказался непрочным.

Будущий поэт рос вдали от отца. Александра Львовича он видит лишь изредка, их сдержанное общение — в письмах. Оценить отца по достоинству поэт сумеет лишь после его смерти. В кругу Бекетовых Саша Блок — любимец и баловень, но печать семейной драмы ожила в глубинах его видения мира, и многие темы поздней лирики Блока навеяны неустроенностью, отсутствием твердой опоры в жизни.

Когда мать Блока второй раз выходила замуж, — ее супругом стал офицер лейб- гвардии Гренадерского полка Франц Феликсович Кублицкий-Пиоттух, человек добрый, мягкий, — то надеялась, что отчим сможет в какой-то мере заменить сыну отца.

Но никакой душевной близости отчим и пасынок друг к другу не почувствовали. Да и за беззаветной любовью бабушки и теток скрывалось напоминание о безотцовщине. Тема «возмездия» (как и одноименная поэма Блока) выйдет из этой его «отлученности» от семейного очага, сквозь которую он увидит трагедию всей России.

Александр Александрович Блок появился на свет 16 (по новому стилю — 28) ноября 1880. Он родился в тревожное время: через несколько месяцев после его рождения,

1 марта 1881, народовольцы убивают Александра II. Это событие стало для России предвестием будущих потрясений. Но ранние годы поэта — счастливые годы. В дневнике его бабушки Елизаветы Григорьевны Бекетовой после тревожных записей о покушении на государя сказано и о крошечном внуке: «Сашура становится главной радостью жизни». В воспоминаниях тетки Марии Андреевны признание: «С первых дней своего рождения Саша стал средоточием жизни всей семьи. В доме установился культ ребенка».

Дед, бабушка, мать, тетки — самые близкие ему люди. Об отце в «Автобиографии» он скажет глухо, с напряжением: «Я встречался с ним мало, но помню его кровно». О Бекетовых пишет легко, спокойно, с подробностями.

Ему было чем гордиться. Бекетовы — среди друзей и знакомых Карамзина, Дениса Давыдова, Вяземского, Боратынского. В их роду можно встретить землепроходца, актера, стихотворца, журналиста, библиофила, героя Отечественной войны 1812 года... Замечательные люди окружали и маленького Сашу Блока.

Его дед — знаменитый ученый, ботаник Андрей Николаевич Бекетов был для него другом его детских лет: «...мы часами бродили с ним по лугам, болотам и дебрям; иногда делали десятки верст, заблудившись в лесу; выкапывали с корнями травы и злаки для ботанической коллекции; при этом он называл растения и, определяя их, учил меня начаткам ботаники, так что я помню и теперь много ботанических названий. Помню, как мы радовались, когда нашли особенный цветок ранней грушевки, вида, неизвестного московской флоре, и мельчайший низкорослый папоротник...»

Бабушка Елизавета Григорьевна Бекетова — дочь известного путешественника, исследователя Средней Азии Григория Силыча Корелина. Она была и переводчиком с нескольких языков, давшим русскому читателю сочинения Бокля, Брэма, Дарвина, Бичер-Стоу, Вальтера Скотта, Диккенса, Теккерея, Руссо, Гюго, Бальзака, Флобера, Мопассана и многих других известнейших ученых и писателей. Об этих переводах Блок с достоинством скажет: «...ее мировоззрение было удивительно живое и своеобразное, стиль — образный, язык — точный и смелый, обличавший казачью породу. Некоторые из ее многочисленных переводов остаются и до сих пор лучшими». Елизавета Григорьевна встречалась с Гоголем, Достоевским, Толстым, Аполлоном Григорьевым, Полонским, Майковым. Она не успела написать свои воспоминания, и Александр Блок мог впоследствии перечесть только краткий план предполагаемых записок и вспомнить некоторые бабушкины рассказы.

Мать Блока и тетки поэта тоже были писательницами и переводчицами. Через них русский читатель знакомился с произведениями Монтескье, Стивенсона, Хаггарта, Бальзака, Гюго, Флобера, Золя, Доде, Мюссе, Бодлера, Верлена, Гофмана, Сенкевича и многих других.

Перу тетки Екатерины Андреевны Бекетовой (в замужестве Красновой) принадлежит стихотворение «Сирень». Положенное на музыку Сергеем Рахманиновым, оно стало известным романсом. Мария Андреевна Бекетова войдет в историю русской литературы как автор мемуаров, связанных с жизнью и творчеством Блока. Мать будет играть в жизни поэта исключительную роль. Именно она станет первым его наставником и ценителем, ее мнение для Блока будет значить очень много. Когда Саша Блок начнет выпускать свой домашний литературный журнал «Вестник», мать станет «цензором» издания.

Дед, бабушка, мать, тетки... Узкий круг близких людей. И уже в детские годы ощущается самодостаточность для него именно этого круга. Из детей Блок будет особенно дружен с двоюродными братьями Феролем и Андрюшей, детьми тетки Софьи Андреевны (в девичестве Бекетовой), которая была замужем за родным братом отчима поэта Адамом Феликсовичем Кублицким-Пиоттух. Но для своих игр он в товарищах не нуждался. Силой воображения он мог оживить обычные кубики (деревянные «кирпичики»), превращая их в конки: лошадей, кондукторов, пассажиров, предаваясь игре со страстью и редким постоянством, все усложняя и усложняя выдуманный им мир. Среди особых пристрастий — корабли. Он рисовал их во множестве, развешивая по стенам комнаты, одаривая ими родных. Эти корабли детского воображения «вплывут» в его зрелые стихи, став символом надежды.

Замкнутость и необщительность в характере маленького Блока проявлялась самым неожиданным образом. От француженок, которых ему пытались нанимать, он так и не научился французскому языку, поскольку, как позже заметит Мария Андреевна Бекетова, Саша «уж и тогда почти не разговаривал даже и по-русски».

Когда в 1891 будущий поэт поступит в петербургскую Введенскую гимназию, то и здесь со своими одноклассниками будет сходиться трудно, даже к наиболее близким товарищам не испытывая особой привязанности. Его постоянные увлечения гимназических лет — сценическое искусство, декламация и свой журнал «Вестник». Последний Блок «издавал» с 1894 по 1897, выпустив 37 номеров. Его троюродного брата Сергея Соловьева, который в это время познакомился с Блоком, «поразила и пленила в нем любовь к технике литературного дела и особенная аккуратность»: «Вестник» был изданием образцовым, с вклеенными иллюстрациями, вырезанными из других журналов.

Но важную роль в развитии поэта сыграли не только близкие ему люди и не только увлечения, но и его дом.

В Санкт-Петербурге, столице Российской империи, пройдет почти вся жизнь поэта. Петербург отразится в его стихах. И все-таки Александр Блок не стал только лишь столичным поэтом. Петербург — это была гимназия, которая вызывала в нем страшные воспоминания: «Я чувствовал себя, как петух, которому причертили клюв мелом к полу, и он так и остался в согнутом и неподвижном положении, не смея поднять голову». Петербург — это казенные квартиры, «место жительства». Домом для Блока стало небольшое имение Шахматово, которое в свое время купил его дедушка Андрей Николаевич Бекетов по совету друга, знаменитого химика Дмитрия Ивановича Менделеева. В первый раз будущего поэта, шестимесячного, сюда привезла мать. Здесь он жил почти каждое лето, а иногда с ранней весны до поздней осени.

Шахматово — между Дмитровом и Клином. Рядом — Боблово, имение Дмитрия Ивановича Менделеева, где Блок встретится с его дочерью Любой. Между Шахматово и Боблово — село Тараканово, где Александр Блок обвенчается с Любовью Дмитриевной Менделеевой. Эти места — исконная «московская Русь»: бесконечные дали, поля, леса, реки. Эта земля живет поверьями. Отсюда придут в поэзию Блока «зубчатый лес», туманы и закаты «Стихов о Прекрасной Даме». И отсюда же — «Болотные чертенятки», «Твари весенние», «Болотный попик»:

На весенней проталинке а вечерней молитвою — маленький

Попик болотный виднется...

Насколько эта «чертовщина» Шахматова милее, роднее жутких демонов Петербурга:

Там, на скале, веселый царь

Взмахнул зловонное кадило,

И ризой городская гарь

Фонарь манящий облачила!..

Шахматовская земля то полна радостных солнечных бликов:

На весеннем пути в теремок

Перелетный вспорхнул ветерок,

Прозвенел золотой голосок, —

то чистой прозрачности:

Осень поздняя. Небо открытое,

И леса сквозят тишиной.

Здесь невероятная глубина:

Болото — огромная впадина Огромного ока земли...

И освященная высь:

Вот — предчувствие белой зимы:

Тишина колокольных высот.

Образ России у Блока родом отсюда. Его Непрядва из цикла «Поле Куликово» и река Лутосня похожи, как сестры: «Река раскинулась. Течет, грустит лениво и моет берега...» Отсюда и его дороги, овраги, туманы, «шелесты в овсе». Шахматово в детские годы — это, говоря пушкинскими словами, «покой и воля». А позже спасение от неестественной, мертвой столичной жизни. С каким облегчением звучат слова Блока в его письме знакомому в 1911: «Здесь, по обыкновению, сразу наступила полная оторванность от мира. Письма и газеты приходят два раза в неделю». А через пару строк: «Много места, жить удобно, тишина и благоухание». В этой земле родились строки: «Выхожу я в путь, открытый взорам...» Для Блока нет поэта без собственного пути. Его собственный поэтический путь был бы невозможен без Шахматова.

|| Далее