|
Вы здесь: Критика24.ру › Жуковский В. А.
Героиня баллады Светалана Людмила (Жуковский В. А.)
В балладах «Людмила» и «Светлана» (обе они — переводы-переложения «Леноры» Бюргера) счастью героинь препятствует разлука с возлюбленными. Жуковский вводит в баллады сверхъестественные силы. Испытания, посылаемые судьбой, роком, часто предстают в виде фантастических существ, соблазняющих или устрашающих героев. И надо быть твердыми, не прельщаться соблазнами и не поддаваться страху: главная преграда — не внешние причины, а внутренние, зависящие от самих людей. Людмила не выдержала разлуки, разуверилась в том, что её жених возвратится, и ее романтическая любовь развеялась. А измена своим чувствам и убеждениям пагубна: душа героини лишилась нравственного стержня и словно умерла. Гибель романтического идеала влечет и гибель самой Людмилы. В балладе же «Светлана» героиня хранит «верные обеты», в которых укрепляют ее старинные народные обычаи и провидение, в чье могущество она не теряет веры. И злые силы отступают. В душе Светланы не угас романтический огонь. В награду ее ждет счастье, причем не где-то в потустороннем мире, а здесь, на земле. Именно русская девушка, полагал Жуковский, достойна быть подлинно романтической героиней, потому что все ее духовное, нравственное воспитание, поддержанное верованиями и бытом, позволяет ей сберечь мечту о горячей взаимной любви, о высоком единении душ. Поэтому столь значим в «Светлане» национальный колорит, который оттеняет стойкость героини и окрашивает ее романтическую любовь в исконно «русские» тона. Поиски национальной характерности сочетались с проникновением в особенности чужого исторического бытия. Если в «русских» балладах — «Людмиле», «Светлане» -Жуковский еще довольно робко воспроизводил черты национального колорита, хотя уже в них опирался на народные предания, обычаи, поверья, то в так называемых «античных» балладах он шел по иному пути. В них воспроизведен самый дух народа, особенности миросозерцания. Жуковский отвлекался от экзотических картин, от декоративного фона, от воспроизведения внешни! атрибутов эпохи и национальной жизни. В поле его зрения в таких балладах, как «Ахилл», «Ивиковы журавли» и особенно позднейших — «Торжество победителей», «Жалоба Цереры», «Элевзинский праздник», лежит глубоко понятое миросозерцание античного человека. Вот празднуют победу греки, овладевшие Троей. Их первые слова — в память погибших. Но от скорби они легко переходят к делам и помыслам сегодняшним, к пирам и веселью, к взаимным обидам, к утешению пострадавших и побежденных, отдавая дань их мужеству и стойкости. И общий вывод, заключающий балладу, не только принадлежит романтику Жуковскому, учившему смиряться перед роком, но выступает характерной стороной античного сознания: Смертный, Силе, нас гнетущей, Покоряйся и терпи; Спящий в гробе, мирно спи; Жизнью пользуйся, живущий. Древнегреческий певец Ивик убежден, что жизнь разумна, что законы Зевеса святы, а нарушивший их будет наказан. Эта непреложность гуманных заветов, на которых покоится мир и расцветают гражданские, патриотические чувства, образуется мораль человечества и неотделимое от прекрасного добро, становится коренным убеждением самого Жуковского и отличительным признаком античного понимания жизни. Тем же принципам он следует и в балладах, воскрешающих средневековые, рыцарские сюжеты. Гуманность, человечность здесь часто оказывается временно побеждена, но в конце концов она всегда торжествует, а зло неизбежно карается. Старушка-ведьма может перед смертью раскаяться, но ее позднее покаяние не помешает Сатане проникнуть в церковный храм и похитить грешницу, которая вкусит муки ада. Епископ Гаттон может сравнить людей с мышами, но толстые стены рейнского замка не уберегут его от возмездия. Жестокий царь может вторично послать юного пажа в бездну, чтобы еще раз насладиться рассказом о морских чудищах, но суровым его осуждением станет сама гибель бедного юноши. Мрачные сюжеты баллад Жуковского отражают его общее разочарование в современной действительности, в которой попраны гуманные, добродетельные истины и нравственные ценности. Они служат укором человеку, забывшему о благородстве, чести й доблести. Там же, где проявляются высокие качества людей, сюжеты обретают вполне светлый, оптимистический смысл и тон. В «Светлане» героиня остается верна романтически нежной девической любви, и автор не без тайной радости шутливо рассеивает чары, превращая их в сон. В «Элевзинском празднике» пробуждение человечности спаяно с торжеством людской общности, гражданского пафоса, расцвета наук, искусств, разума и прогресса истории. Источники:
Обновлено: Опубликовал(а): Nikotin Внимание! Спасибо за внимание.
|
|
Назад