Биография жизнь Жуковского

В Третьяковской галерее висит портрет Василия Андреевича Жуковского, написанный в 1816 году его знаменитым современником Орестом Кипренским. Все в этом портрете подчинено раскрытию внутреннего облика поэта-романтика: его задумчивый, самоуглубленный взгляд, его колеблемые ветром волосы, башни средневекового замка на фоне ненастного, облачного неба, наконец, общий сумрачный колорит живописи. Это — Жуковский времени его наибольшей популярности, Жуковский — автор элегий и баллад.

Сам Жуковский считал начальной вехой своего творческого пути 1802 год, когда на страницах журнала «Вестник Европы», издаваемого Н. М. Карамзиным, был помещен его вольный перевод элегии английского поэта Т. Грея «Сельское кладбище». Перевод элегии выдвинул Жуковского в ряды крупнейших тогдашних поэтов, но это не было его первым выступлением в печати. Жуковский, по-видимому, сознательно не принимал во внимание свои более ранние опыты.

Литературные склонности Жуковского проявились еще в отроческом возрасте.

Четырнадцати лет, в 1797 году, — Жуковский родился 29 января (9 февраля) 1783 года в селе Мишенском, Белевского уезда, Тульской губернии; начальное образование получил в Туле (сперва в частном пансионе, потом в народном училище) — он поступил в известное в то время училище для юношей из дворянских семей — Московский университетский Благородный пансион. Воспитанники пансиона получали хорошее гуманитарное образование, что и определило дальнейшее, поэтическое направление деятельности Жуковского. К ученическим годам относятся первые увидевшие свет, но не включавшиеся потом ни в одно из прижизненных изданий его сочинений стихи поэта.

Своим учителем в поэзии Жуковский считал Карамзина, главу русского сентиментализма. Печатью этого литературного направления отмечен перевод «Сельского кладбища». В строфах элегии с большой эмоциональной силой прозвучала характерная для сентименталистов мысль о внесословной ценности личности. Кроме того, скромные могилы безыменных поселян навеяли на поэта скорбное раздумье о том, как много погребено здесь нераскрывшихся талантов.

Возникает в «Сельском кладбище» и сентиментально-романтический образ одинокого певца, не знавшего ни славы, ни счастья, по «чувствительного душою». Эта «чувствительность» составляет его единственное богатство: «Дарил несчастных он чем только мог — слезою».

Казалось бы, эти слова могут вызвать у нас улыбку. Однако следует напомнить, что писал Белинский, характеризуя историческое значение сентиментализма. Великого критика не смущала повышенная слезливость, в которой часто и не без оснований упрекали последователей этого литературного направления: «Как бы то ни было, эти слезы были великим шагом вперед для общества: ибо кто может плакать не только о чужих страданиях, но и вообще о страданиях вымышленных, тот, конечно, больше человек, нежели тот, кто плачет тогда только, когда его больно бьют».

Дальнейшим развитием сентиментализма явился элегический романтизм Жуковского. Осложнился в его сознании прежде всего самый образ поэта-певца, испытывающего столкновение между мечтой и действительностью:

Он дружбу пел, дав другу нежну руку, — Но верный друг во цвете лет угас; Он пел любовь — но был печален глас; Увы! он знал любви одну лишь муку...

Эти строки вполне можно отнести и к самому Жуковскому. Его элегическая лирика как бы сосредоточивается вокруг двух основных тем: погибшей дружбы и разрушенной любви. В основе этих тем лежат конкретные биографические факты: ранняя смерть лучшего друга Жуковского — Андрея Тургенева и любовь поэта к Марии Протасовой, встретившая непреклонное сопротивление со стороны матери девушки. Но строфы о «бедном певце» не просто автобиографичны: в них зарождается типичный образ романтического героя — человека «с обманутой душою», который «разлюбил» жизнь. Этот образ получит развитие в последующей литературе русского романтизма.

Сущность романтизма Жуковского очень точно охарактеризована Белинским, сказавшим, что он «первый на Руси выговорил жалобы человека на жизнь» и стал «певцом сердечных утрат».

Жизнь представлялась Жуковскому «бездной слез и страданий». При всей мягкости поэта и у него порой вырывались неожиданные по своей резкости определения, вроде «гнусный свет» («Тургеневу, в ответ на его письмо», 1813) или «низость настоящего» («Мотылек и цветы», 1824), Но по натуре своей Жуковский не был борцом, а потому «жалобы» поэта никогда не перерастали в открытый протест. «Гнусности» и «низости» действительности он противопоставлял «душевный порыв к неопределенному идеалу» (Белинский). Этот идеал находил выражение не только в упованиях на «мир иной», на «лучший неизменный свет», где человек обретет утраченное или недостигнутое здесь, но и в уходе от настоящего в прошлое, в атмосферу идеализированного и опоэтизированного средневековья. Отсюда обращение Жуковского к жанру баллады, которая наряду с элегией широко представлена в его творчестве.

|| Далее