Дуэль Палата № 6 Черный монах Попрыгунья. Рецензия к рассказам и повестям Чехова. (Чехов А. П.)

Дуэль (стр. 451).— Работа над «Дуэлью» шла неровно, с перерывами. Брат и биограф писателя, М. П. Чехов, считает, что первый «материал для будущей повести «Дуэль» Чехов вынес из своего путешествия по Кавказу летом 1888 г. («Чехов в восп.», с. 92). В ноябре того же года и сам Чехов пишет А. С. Суворину о сходном с «Дуэлью» сюжете, который он начал разрабатывать: «Ах, какой я начал рассказ!.. Пишу на тому о любви... Порядочный человек увоз от порядочного человека жену и пишет об этом свое мнение; живет с ней — мнение; расходится — опять мнение.

Мельком говорю о театре, о предрассудочности «несходства убеждений», о Военно-Грузинской дороге, о семейной жизни, о неспособности современного интеллигента к этой жизни, о Печорине, об Онегине, о Казбеке...» До февраля 1889 г. Чехов изредка упоминает в письмах о повести, в середине февраля извещает Л. Н. Ленскую, что «повестушка» «будет печататься летом», а затем умолкает о ней надолго. Лишь 5 января 1891 г. в письме Суворину он опять говорит о «Дуэли»: «...нужно торопиться кончить повесть, которую я начал». Но кончить скоро не удалось, хотя работал теперь писатель очень напряженно. 5 марта он сообщает Суворину: «Моя повесть подвигается, но ушел я недалеко». Чехова увлек сюжет, в процессе работы замысел повести все углублялся, это, по-видимому, и задерживало ее окончание.

17 марта писатель выехал за границу, но и в поездке продолжает обдумывать «Дуэль». В мае, на даче в Алексине, а затем в Богимове, он приступает к работе над повестью вплотную. Пишет ее одновременно со своим капитальным научно-публицистическим трудом «Остров Сахалин», что, естественно, задерживает и осложняет работу над «Дуэлью». М. П. Чехов вспоминает, как работал писатель в то богимовское лето: «Каждое утро Антон Павлович поднимался чуть свет, часа в четыре утра... Напившись кофе, Антон Павлович усаживался за работу... Писал он свою повесть «Дуэль» и приводил в порядок сахалинские материалы, что действительно представляло собой каторжную работу. Занимался он, не отрываясь ни на минуту, до одиннадцати часов утра, после чего ходил в лес за грибами, ловил рыбу или расставлял верши. В час дня мы обедали... Часа в три дня Антон Павлович снова принимался за работу и не отрывался от нее до самого вечера» («Вокруг Чехова», с. 230—237). В Середине августа повесть была окончена. Отправляя ее в «Повое время», Чехов писал Суворину (18 августа): «Я утомился, и конец тащил я точно обоз в осеннюю грязную ночь: шагом, с остановками...» «Пока я писал ее и спешил чертовски, у меня в голове все перепуталось и работал не мозг, а заржавленная проволока. Не следует торопиться...»

Торопиться с «Дуэлью», обращаться к писанию других рассказов Чехов был вынужден огромным долгом «Новому времени», который образовался из-за его поездки на Сахалин. Это же обстоятельство побудило его отдать повесть не в толстый журнал, а в газету, что было неудобно и самому автору: «Для газеты он (рассказ.— В. П.) слишком длинен, — говорил он Суворину в том же письме, — а по содержанию не годится на то, чтобы его можно было делить на частя». Нецелесообразность такого помещения повести, видимо, очень тяготила Чехова. Незадолго до публикации «Дуэли» в «Новом времени» он просил П. И. Чайковского: «...Вы не читайте ее в газете. Я пришлю книжку, которая выйдет в начале декабря» (18 октября).

Суворину повесть очень понравилась, однако он высказал Чехову несколько замечаний, па которые писатель отвечал: «Если фамилия у Лад-зиевского в самом деле скверная, то можно его назвать иначе. Пусть будет Лагиевским. Фон Корен пусть остается фон Кореном. Изобилие Вагнеров, Брандты, Фаусеки и проч. отрицают русское имя в зоологии, хотя все они русские» (30 августа); «Для моей повести рекомендуемое Вами название «Ложь» не годится. Оно уместно только там, где идет речь о сознательной лжи. Бессознательная лона, есть не ложь, а ошибка» (8 сентября).

Предложение Суворина изменить заглавие свидетельствовало о том, что он. как и многие современники Чехова, не понял глубокой сути произведения, выраженной уже в самом его названии — «Дуэль». В заглавии отражены не только отношения между фон Кореном и Лаевским, приведшие их к дуэли. На всем протяжении повести идет дуэль двух жизненных философий: философии «сильной личности», доходящей в своих крайних положениях до человеконенавистничества, и гуманистической философии самого автора. И не случайно, возможно, Чехов сумел завершить так долго мучивший его сюжет именно в Богимове, где он познакомился с известным зоологом В. А. Вагнером. М. П. Чехов вспоминает, как вечерами между Чеховым и Вагнером «начинались дебаты... на темы о модном тогда вырождении, о праве сильного, о подборе и так далее, легшие потом в основу философии фон Корена в «Дуэли»... Антон Павлович во время таких разговоров всегда держался того мнения, что сила духа в человеке всегда может победить в нем недостатки, полученные в наследственность. Вагнер утверждал: раз имеется налицо вырождение, то кончено, возврата обратно нет, ибо природа не шутит; а Чехов возражал: как бы ни было велико вырождение, его всегда можно победить волен и воспитанием» («Вокруг Чехова», с. 23/).

«Дуэль» вызвала множество разноречивых толков, споров. Не все поняли замысел повести. Поэт А. Н. Плещеев писал автору: «...я был бы Вам очень благодарен, если б Вы объяснили мне... чем мотивируется эта внезапная перемена в отношениях всех действующих лиц между собой... по-моему, рассказ окончен слишком произвольно» («Слово», с. 283—284). Но многие, особенно молодежь, приветствовали новую повесть. «Из Петербурга, из Вильны и из разных российских городов я получаю письма насчет «Дуэли», — сообщал Чехов Суворину 3 декабря 1891 г.— Пишут какие-то незнакомцы. Письма в высшей степени задушевные и доброжелательные». «Ваша «Дуэль» — очень явный и очень знаменательный шаг вперед в развитии Вашего творчества...»— писал 20 декабря Чехову И. Л. Леонтьев-Щеглов. «Не верьте двоедушным и только наполовину одобрительным рецензиям: «Дуэль» •— лучшее из всего, что Вы до сих нор написали», — убеждал Вл. И. Немирович-Данченко («Ежегодник Московского Художественного театра, 1944», т. 1. М., 1946, с. 97).

Свидетельство М. Горького об отношении к «Дуэли» Л. Н. Толстого см. в примеч. к рассказу «Злоумышленник», с. 672. Одним из лучших произведений Чехова называл «Дуэль» и И. А. Бунин (ЛН, с. 677).

Стр. 453. Спенсер Герберт (1820—1903) —английский философ, психолог и социолог.

Стр. 468. Шопенгауэр — см. примеч. к с. 346.

Стр. 479. ...Украинская ночь Пушкина.— Имеется в виду строка из второй песни поэмы А. С. Пушкина «Полтава» (1828): «Тиха украинская ночь».

Стр. 483. «Морозной пылью серебрится его бобровый воротник» — цитата из нервой главы «Евгения Онегина» (1823—1831) А. С. Пушкина.

Стр. 488. Стенли Генри Мортон (1841 —1904) — английский путешественник, исследователь Африки.

Стр. 495. Табельный день — так в России назывались церковные праздники и праздники царствующего дома (восшествия на престол, тезоименитства и др.).

Стр. 514. Вильгельм Теллъ — герой народной швейцарской легенды, меткий стрелок из лука.

Стр. 518. У Лескова есть совестливый Данила...— Имеется в виду рассказ Н. С. Лескова «Легенда о совестном Даниле».

Стр. 520. ...в уме, подавленном тоской...— из стихотворения А. С. Пушкина «Воспоминание» (1828).

Попрыгунья (стр. 538).— Первоначально рассказ был назван Чеховым «Обыватели». Однако, посылая 30 ноября 1801 г. этот «маленький, чювотвительный роман для семейного чтения» редактору журнала «Север» В. А. Тихонову, писатель озаглавил его «Великий человек». И тут же присовокупил: «Если напечатаете с этим названием, то в марте я пришлю Вам другой рассказ, который будет называться «Обыватели» (возможно, имелась в виду вторая глава «Учителя словесности», см. примеч. к нему в т. 2, с. 666). Но, прочитав уже корректуру рассказа, Чехов опять меняет его название. «Право, не знаю, как быть с заглавием моего рассказа! — писал он Тихонову.— «Великий человек» мне совсем не нравится. Надо назвать как-нибудь иначе — это непременно. Назовите так — «Попрыгунья». Итак, значит, «Попрыгунья». Не забудьте переменить» (14 декабря).

По поводу рассказа в обществе возникли большие и неприятные для Чехова пересуды. «Вчера я был в Москве, но едва не задохнулся там от скуки и всяких напастей. Можете себе представить, одна знакомая моя, 42-летняя дама, узнала себя в двадцатилетней героине моей «Попрыгуньи» («Север», № 1 и 2), и меня вся Москва обвиняет в пасквиле. Главная улика — внешнее сходство: дама пишет красками, муж у нее доктор, и живет она с художником», — писал Чехов 29 апреля 1892 г. Л. А. Авиловой. Чехов действительно использовал в рассказе черты характеров, многие приметы быта и отношений в семье Кувшииниковых, и в частности роман С. П. Кувшинниковой с И.И.Левитаном. Близкая знакомая и Чеховых и Кувшииниковых, писательница Т. Л. Щепкина-Куперник так объясняла эту «неосторожность» автора: «Только писатель может понять, как преломляются и комбинируются впечатления от виденной и слышанной жизни в жизнь творчества. С наивностью художника, берущего краски, какие ему нужно и где только можно, Чехов взял только черточки из внешней обстановки С. П.— ее «русскую» столовую, отделанную серпами и полотенцами, ее молчаливого мужа, занимавшегося хозяйством и приглашавшего к ужину, ее дружбу с художниками. Он сделал свою героиню очаровательной блондинкой, а мужа ее талантливым молодым ученым. Но она узнала себя — и обиделась» («Чехов в воспоминаниях современников». М., Гослитиздат, 1952, с. 285). Почувствовал себя задетыми Левитан. Разобиделся друг Чехова, артист А. П. Ленский, который увидел себя в образе «толстого актера».

Конечно, волевая и немолодая Кувшинипкова, заурядный муж ее или серьезный и нежно любимый Чеховым Левитан совсем не идентичны героям «Попрыгуньи», хотя писатель и придал некоторые их черты своим персонажам: экстравагантность Ольги Ивановны, томность и припадки мучительных сомнений в своем даровании Рябовского. Однако главные качества характера Ольги Ивановны, которые и привели к трагической развязке, — легкомыслие, слабохарактерность, — были присущи не Кувшинниковой, а ее молодой приятельнице Л. С. Мизиновой, влюбленной в тот период в Левитана. Именно Л. С. Мизииова и была основным прототипом Ольги Ивановны (см.: Г. Б е р д н и к о в. Чехов. М., «Молодая гвардия», 1974, с. 273—293).

Высоко ценивший Чехова-художника Л. Н. Толстой восхищался «Попрыгуньей», читал ее вслух (ЛН, с. 874), говорил о ней: «Превосходно, превосходно. Есть юмор, сначала, а потом эта серьезность...И как чувствуется, что после его смерти она будет опять точно такая же» (Д. П. М а к о в и ц к и й. Яснополянские записки. Неизданный дневник за 1907 год.— Государственный музей Л. Н. Толстого в Москве). Одним из лучших называл рассказ и И. А. Бунин (ЛН, с. 677).

Стр. 548. Мазини Анджело (1844 — 1926) — итальянский певец.

Стр. 550. «Укажи мне такую обитель...» — Песня на слова Н. А. Некрасова (отрывок из стихотворения «Размышления у парадного подъезда», 1858), весьма популярная в среде русской передовой интеллигенции.

Стр. 551. Поленов Василий Дмитриевич (1844—1927) — художник.

Стр. 554. Барнай Людвиг (1842—1924) — немецкий драматический актер; гастролировал в России в 1885 г.

...гоголевского Осипа...— персонаж из «Ревизора» (1836) Н. В. Гоголя.

Палата № 6 (стр. 559).— «Пишу повесть...— сообщал Чехов 31 марта 1892 г. А. С. Суворину.— В повести много рассуждении п отсутствует элемент любви. Есть фабула, завязка и развязка. Направление либеральное». Это была «Палата № 6». Через месяц, 29 апреля, Л. А. Авиловой он пишет, что «кончает повесть». В ноябрьской книжке «Русской мысли» повесть была напечатана.

Беспощадная критика российских порядков, развенчивание философии пассивности в «Палате № 6», ее острая социальная направленность привлекли к повести внимание передовой общественности. В. Г. Короленко назвал ее «произведением поразительным по захватывающей силе и глубине...» («Чехов в воен.», с. 144). И. Е. Репин отправил в апреле 1893 г. Чехову взволнованное письмо: «Как я Вам благодарен... за Вашу «Палата № 6». Какая страшная сила впечатлений поднимается из этой вещи! Даже просто непонятно, как из такого простого, незатейливого, совсем даже бедного по содержанию рассказа вырастает в конце такая неотразимая, глубокая и колоссальная идея человечества!! Да нет, куда мне оценивать эту чудную вещь... Я поражен, очарован, рад, что я еще не в положении Андрея Ефимовича... Спасибо, спасибо, спасибо! Какой Вы силач!.. Вот это так вещь!» (И. Е. Репин. Письма к писателям и литературным деятелям, 1880—1929. М., «Искусство», 1950, с. 102).

Об огромной впечатляющей силе повести говорили писатели Н. С. Лесков: «В «Палате № 6» в миниатюре изображены общие наши порядки и характеры. Всюду — палата № 6. Это — Россия...» («А. П. Чехов в воспоминаниях современников». М., 1947, с. 316) и П. Д. Боборыкин, который, прочитав повесть, «находился целых два дня под таким ее душевным воздействием, какого решительно не испытывал ни от какой беллетристической вещи...» (ЦГАЛИ).

И, наконец, драгоценное для нас свидетельство А. И. Ульяновой-Елизаровой, воспроизводящей разговор о «Палате № 6» с В. И. Лениным: «Говоря о талантливости этого рассказа, о сильном впечатлении, произведенном им, — Володя вообще любил Чехова, — он определил всего лучше это впечатление следующими словами: «Когда я дочитал вчера вечером этот рассказ, мне стало прямо-таки жутко, я не мог оставаться в своей комнате, я встал и вышел. У меня было такое ощущение, точно и я заперт в палате № 6» (сб. «В. И. Ленин о литературе и искусстве». М., Гослитиздат, 1960, с. 616).

Издательство «Посредник», поставившее себе задачу издать «для интеллигентного читателя» произведения, заключавшие «в себе наиболее гуманные идеи», по воспоминаниям писателя О. Т. Семенова, нашло больше всего «таких писаний» у Чехова, в том числе «Именины» и «Палата № 6» («Чехов в восп.», с. 365). «Нам со всех сторон указывают на эту вещь, — писал Чехову В. Г. Чертков 20 января 1893 г.— Еще недавно мы получили самый сочувственный о ней отзыв от Л. Н. Толстого». С. Л. Толстой вспоминал, что «Палата № 6» и «Черный монах» произвели на Л. Н. Толстого сильное впечатление («Октябрь», 1944, № 7-8). Высоко ценил «Палату № 6» И. А. Бунин (ЛН, с. 677).

Стр. 575. Пирогов — см. примеч. к с. 380.

Паспаер Луи (1822—1895) — французский бактериолог, основатель современной микробиологии и учения о заразных болезнях.

Кох Роберт (1843—1910) — немецкий бактериолог. Открыл бациллы туберкулеза, холеры, сибирской язвы.

Стр. 579. У Достоевского или у Вольтера кто-то говорит, что если бы не было бога, то его выдумали бы люди.— «Если бы бога но существовало, его следовало бы выдумать» — это изречение французского писателя и философа Ф. Вольтера из «Послания к автору новой книги о трех самозванцах» (1769) использовано Ф. М. Достоевским в «Братьях Карамазовых»: его произносит, с добавлением слов «И действительно, человек выдумал бога», Иван Карамазов в третьей главе книги пятой.

Диоген (ок. 404—323 гг. до н. э.) — древнегреческий философ. По преданиям, будучи аскетом, жил в бочке; днем он ходил с фонарем в поисках человека, достойного этого звания.

Стр. 582. Марк Аврелий (121 — 180) — римский император. Цитируется изречение из книги «Размышления императора Марка Аврелия Антонина о том, что важно для самого себя. Перевод Л. Урусова» (Тула, 1882). В личном чеховском фонде библиотеки Таганрога хранится эта книга <• пометами писателя.

Черный монах (стр. 603).— «Написал я... повестушку в 2.циста «Черный монах», — извещает Чехов А. С. Суворина 28 ИЮЛЯ 1893 г. из Мелихова. Сообщая ему же о публикации рассказа, раскрывает и его содержание (18 декабря): «В январской книжке «Артиста» найдете изображение одного молодого человека, страдавшего манией величия...» 11 в письме к М. О. Меньшикову от 15 января 1894 г. уточняет: «Ото рассказ медицинский, histofia morbi1. Трактуется в нем .мания величия».

Возникновение замысла рассказа М. П. Чехов связывает с Мелиховом, где Антон Павлович много занимался садоводством, любовно ухаживая :;а каждым деревцем. Когда в Мелихово приезжали Л. С. Мпзпнова и И. II. Потапенко, они исполняли модную тогда «Валахскуго легенду» итальянского композитора Г. Брага. «Антон Павлович находил в этом романсе что-то мистическое, полное красивого романтизма. Я упоминаю об этом потому, — пишет М. П. Чехов, — что романс имел большое отношение к происхождению... рассказа «Черный монах». Сам образ черного монаха привиделся однажды писателю во сне. «Впечатление черного монаха было настолько сильное, что брат Антон еще долго не мог успокоиться и долго потом говорил о монахе, пока, наконец, не написал о нем свой известный рассказ» («Вокруг Чехова», с. 244, 257—260). «Монах... несущийся через поле, приснился мне...» — писал и сам Чехов Суворину 25 января 1894 г.

В семье Сувориных возникла мысль, что Чехов, так тонко и точно изобразивший психическое заболевание, передал в рассказе свое душевное состояние, на что автор в том же письме Суворину отвечал: «...если автор изображает психически больного, то это не значит, что он сам болен. «Черного монаха» я писал без всяких унылых мыслей, по холодном размышлении. Просто пришла охота изобразить манию величия».

Г. А. Русанов, один из последователей Л. II. Толстого, писал Чехову: «О «Черном монахе» Лев Николаевич с живостью и с какою-то особенной нежностью сказал: «Это прелесть! Ах, какая это прелесть!» И. А. Бунин также числил «Черного монаха» среди лучших произведений Чехова (ЛН, с. 677).

Стр. 606. Онегин, я скрывать не стану...—строки из арии Грсмина в опере П. II. Чайковского «Евгений Онегин» (1878).

Стр. 610. Гоше — немецкий автор «Руководств» по садоводству, которые в 80—90-х гг. неоднократно издавались на русском языке.

Стр. 621. Поликрат (ум. ок. 522 г. до н. э.)— жестокий правитель острова Самоса в Эгейском море.

Сократ (ок. 469—399 гг. до н. э.) — древнегреческий философ-идеалист.

Диоген... Марк Аврелий — см. примеч. к с. 579, 582.

Стр. 625. ...Ирод... египетские младенцы.— Евангельская легенда приписывает иудейскому царю Ироду (73—4 гг. до н. э.), отличавшемуся большой жестокостью, избиение младенцев в Вифлееме.

Бабье царство (стр. 629).— 18 декабря 1893 г. Чехов сообщал А. С. Суворину: «В январской книжке «Русской мысли» печатается мой рассказ— «Бабье царство». Описание одной девицы». Прототипом героини рассказа называют владелицу фабрики под Воскресенском А. С. Цурикову, попечительницу школы, в которой начал свою педагогическую деятельность И. П. Чехов («В творческой лаборатории Чехова». М., «Наука», 1974, с. 202— 207). Писательница С. И. Смирнова-Сазонова, близкая знакомая А. С. Суворина, прочитав «Бабье царство», записала в дневнике 2 февраля 1894 г., что Чехов здесь «вывел Анну Ивановну Суворину» («Литературное наследство», т. 87. М., «Наука», 1977, с. 306).

Рассказ очень нравился И. А. Бунину (ЛН, с. 677).

Стр. 648. Leconte de Lisle — Шарль Локонт де Лиль (1818—1894), французский поэт, глава «парнасцев», выступавших под лозунгом «искусство для искусства».

Дузе Элеонора (1859 —1924) — итальянская драматическая актриса. Стр. 649. Герцогиня Джосиана полюбила Гуинплена...— Подразумеваются герои романа В. Гюго «Человек, который смеется» (1869).