Венера Милосская (Фет Афанасий Афанасьевич Стихи)

И целомудренно и смело,

До чресл сияя наготой,

Цветет божественное тело

Неувядающей красой.

Под этой сенью прихотливой

Слегка приподнятых волос

Как много неги горделивой

В небесном лике разлилось!

Так, вся дыша пафосской страстью,

Вся млея пеною морской

И всепобедной вея властью,

Ты смотришь в вечность пред собой.

Венера Милосская Впервые—«Современник», 1857, № 10. Стихотворение написано в Париже в 1856 г. под впечатлением увиденной в Лувре статуи Венеры Милосской. Первую публикацию Фет как бы предварил прозаическим описанием той же статуи, помещенным в очерке «Из-за границы» («Современник», 1857, № 2). Приводим это описание, интересное и как параллель к стихотворению, и как материал для понимания эстетических позиций Фета. «Пойдем далее. Нас ожидает высокое эстетическое наслаждение. В конце одной из галерей возникает образ, рядом с которым едва ли что может поставить скульптура. Перед нами Венера Милосская... Из одежд, спустившихся до бедр прелестнейшим изгибом, выцветает нежно молодой, холодной кожей сдержанное тело богини. Это бархатный, прохладный и упругий завиток раннего цветка навстречу первому лучу только что разорвавшего тесную оболочку. До него не только не касалось ничье дыхание, самая заря не успела уронить на него свою радостную слезу. Богиня не кокетничает, не ищет нравиться. Пленительный изгиб тела явился сам собою, вследствие змеиной гибкости членов. Она ступила на левую ногу, нижняя часть торса повинуется движению, а верхняя ищет равновесия. Обойдите ее всю и, затаив дыхание, любуйтесь невыразимой свежестью стана и девственно-строгой пышностью груди, которая как бы оспаривает место у несколько прижатой правой руки, этой чудной, упругой, треугольной складочкой, образовавшейся сзади, под правой мышкой. Что ни новая точка зрения, то новые изгибы тончайших, совершеннейших линий... О красоте лица говорить нечего. Гордое сознание всепобеждающей власти дышит в разрезе губ и глаз, в воздушных очертаниях ноздрей. Но и эта гордость не жизненный нарост известных убеждений, нарост угловатый и всегда оскорбляющий глаз, как бы искусно и тщательно ни был скрываем. Это выражение, присущее самому явлению. Это гордость прекрасного коня, могучего льва, пышного павлина, распустившегося цветка. Что касается до мысли художника, — ее тут нет. Художник не существует, он весь перешел в богиню, в свою Венеру-Победительницу (venus victrux). Ни на чем глаз не отыщет тени преднамеренности; все, что вам невольно поет мрамор, — говорит богиня, а не художник. Только такое искусство чисто и свято, все остальное его профанация».

Своеобразную — и характерную для иного социально-психологического и эстетического склада — антитезу фетовскому восприятию Венеры Милосской представляло отношение к ней Глеба Успенского (см. статью Н. Пруцкова «Две концепции образа Венеры Милосской» — «Русская литература», 1971, № 4).