Об Англичанах в Индии (Киплинг Редиард)

Англичане издавна слышали от путешественников и купцов о богатствах Индии. Это и дало толчок к основанию в самом конце 1600 г. Ост-Индской Компании. Подобного рода компании уже существовали в Голландии, Франции, Дании, Шотландии, Испании и Швеции. Но практически монополию на торговлю с Индией захватила Голландия. Теперь англичанам предстояло ее вытеснить, победив заодно и других конкурентов. В 1610—1611 гг. появились первые английские фактории на территории Индии. Чтобы укрепиться в них, Англия начала строить самые крупные и вооруженные торговые суда в мире. Это заставило голландцев, французов и других соперников держаться подальше от индийских берегов. Постепенно английская корона даровала Ост-Индской Компании все большие права — право приобретать территории, чеканить монету, формировать войска, заключать союзы, вести войны, осуществлять судебную власть.

А Британская Индия становилась все обширнее. В 1757 г. Роберт Клайв разбил при Плесси владетеля (наваба) Бенгалии, поддерживаемого французами. У бенгальцев было огромное превосходство сил. Они выставили 18000 конников, 50000 пехотинцев, 53 тяжелых орудия против 1100 английских солдат, 2100 сипаев и девяти пушек. И все же потерпели поражение. После этого Клайв сделался национальным героем в Англии. А в 1773 г. английский правитель Бенгалии Уоррен Хастингс стал генерал-губернатором Индии. Он нещадно грабил страну (компания требовала все больших барышей), попал под суд, где обвинителем выступил Ричард Шеридан, но он же был замечательным этнографом, знатоком индийских языков и перед смертью подарил государству свои богатейшие коллекции. Начиная с Теккерея, уроженца Калькутты, англичане любили повторять, что Индия занимает особое место в истории Англии. Как писал родившийся в той же Калькутте английский писатель Джон Мастере в своей книге «Горны и тигр» (1956), «эта земля была оплодотворена английской кровью ... Мы были захватчиками, но в истории есть своя нелогичная логика».

За двенадцать с половиной лет до рождения Киплинга IV. Маркс писал в статье «Британское владычество в Индии» (1853) о тех потерях, которые принесли Индии англичане, и о том, что именно им выпала в XVIII в. историческая миссия объединения этой страны и своеобразной ее революционизации. Деспотизм британской Ост-Индской компании был, по словам Маркса, взращен на почве азиатского деспотизма, что дало чудовищное сочетание. Британия подорвала индийскую семейную промышленность, разрушила индийскую сельскую общину. «Однако, — продолжает Маркс, — как ни печально с точки зрения чисто человеческих чувств зрелище разрушения и распада на составные элементы этого бесчисленного множества трудолюбивых, патриархальных, мирных социальных организаций, как ни прискорбно видеть их брошенными в пучину бедствий... мы все же не должны забывать, что эти идиллические сельские общины, сколь безобидными они бы ни казались, всегда были прочной основой восточного деспотизма, что они ограничивали человеческий разум самыми узкими рамками, делая из него покорное орудие суеверия, накладывая на пего рабские цепи традиционных правил, лишая его всякого величия, всякой исторической инициативы. Мы не должны забывать эгоизма варваров, которые, сосредоточив все свои интересы на ничтожном клочке земли, спокойно наблюдали, как рушились целые империи, как совершались невероятные жестокости ... и сами становились беспомощной жертвой любого захватчика, соблаговолившего обратить на них свое внимание. Мы не должны забывать, что эта лишенная достоинства, неподвижная, растительная жизнь, эта пассивная форма существования вызвала, с другой стороны, в противовес себе дикие, слепые и необузданные силы разрушения (...) Мы не должны забывать, что эти маленькие общины носили на себе клеймо кастовых различий и рабства, что они подчиняли человека внешним обстоятельствам, вместо того, чтобы возвысить ого до положения властелина этих обстоятельств...

Вызывая социальную революцию в Индостане, Англия, правда, руководствовалась самыми низменными целями... Но не в этом дело. Вопрос заключается в том, может ли человечество выполнить свое назначение без коренной революции в социальных условиях Азии. Если нет, то Англия, несмотря на все свои преступления, была бессознательным орудием истории, вызывая эту революцию» I.

Киплинг появился в Индии, когда эта революция уже совершалась. Как писал впоследствии индийский литературовед К. Бхаокара Рао в книге «Индия Редьярда Киплинга» (1967), «британское завоевание Индии и управление ею, продолжавшееся более полутораста лет, связало Индию с технологическими достижениями и политическими идеологиями западного мира. Выли осуществлены обширные ирригационные программы. Каналы и дамбы, железные дороги и телеграфные линии связали воедино разные части страны. В политическом отношении — частью путем продуманных мероприятий, частью из-за неспособности противостоять новым современным влияниям — англичане подготовили создание в Индии парламентской конституционной системы и кабинета, ответственного перед парламентом.

Существует, однако, другая сторона медали — зло колониализма, выражавшееся в эксплуатации местного населения и моральном вырождении империалистов.

Результатом этого, по словам английского писателя Эдварда Моргана Форстера (имеется в виду его роман «Поездка в Индию»), 1924; русск. пер. 1937 г.— Ю. К.), была душевная неразвитость правителей, что влекло за собой глубокое отчуждение между правителем-чужестранцем и местным жителем, - продолжает Бхаокара Рао.— Индиец стал чужим в собственной стране. Мысль о том, что он — существо подвластное, а следовательно — неполноценное, задерживала его моральное и умственное развитие. Он терял инициативу, ему не хватало решительности, и он рабски копировал своих хозяев. И будучи жалким, неспособным отличить хорошее от дурного, подражателем, он становился объектом насмешек».

Все это, впрочем, недаром сказано в книге о Киплинге. Восстание сипаев (1857—1859) было в прошлом, и английское правительство, распространив па Индию британское законодательство (1858), предотвратило вспышки подобного рода. Правда, в декабре 1885 г. в Бомбее состоялась первая сессия Индийского национального конгресса, основанного бывшим чиновником Индийской гражданской службы Алланом Октавианом Хьюмом и состоявшего первоначально из англичан, но о том. какое значение приобретет это событие в истории Индии, еще мало кто догадывался. Требования, выдвинутые бомбейской сессией, звучали в свете последующих событий достаточно скромно. Индийский национальный конгресс добивался слияния всего населения Индии в единую нацию, повышения социальной активности индийцев и укрепления связей Индии с Англией, условием чего должно было быть повышение уровня жизни в этой стране. Статуса доминиона для Индии (это был бы первый доминион с «цветным» населением) Конгресс потребовал лишь в 1907 г., а полной независимости — еще двадцать лет спусти. Иными словами, подлинной национальной партией он ни в 80-е, ни в 90-е годы еще не стал, и подъем самосознания индийской интеллигенции, а тем более приход таких национальных лидеров, как Ганди и Неру, был еще впереди. И Киплинг их лет — это уже вполне политически ориентированный, но еще не до конца определившийся писатель. В британском присутствии в Индии он видит но преимуществу одну сторону - цивилизаторскую, что и дало основание называть его «ответственным империалистом». Он пишет о врачах, лечащих индийское население, о строителях мостов, о железнодорожниках — «сахибах». Эти люди действительно жили в тяжелых условиях, и о них он вспоминал впоследствии в стихотворении «Бремя белых» (1899), призывая «строителя империи»: «Накорми голодных, мор выгони из страны».

И еще писателя привлекал «Томми Аткинс» — простой английский солдат (это имя придумал не Киплинг: оно проставляюсь как условное в документах о вербовке). Всеобщей воинской повинности в Англии до 1914 г. не было, профессиональная армия составляла замкнутое социальное образование, члены которого, впрочем, отнюдь не были равноправны. И Киплинг предпочитает писать не о генералах и полковниках, а о солдатах, ведущих бессмысленную жизнь в душных казармах, дичающих от безделья, мрущих от сыпняка. В крайнем случае его героями становятся субалтерны — младшие по званию офицеры, только что прибывшие из училищ. Лорд Роберте, главнокомандующий индийской армии, однажды, когда они с Киплингом ехали верхом по улице Симлы, принялся расспрашивать его об условиях жизни солдат. Киплинг с присущей ему прямотой рассказал все как есть, но солдаты от этого жить лучше не стали.

В годы, проведенные Киплингом в Индии, на ее территории войн не было, захват Верхней Бирмы (1886) осуществлялся далеко от северных районов страны, где он жил, и писал он но существу об армии мирного времени. Отсюда и бытовой колорит его ранних армейских рассказов. Но сама по себе военная тема появилась у него отнюдь не случайно. Пенджаб был в известном смысле «военной страной». Частью Британской Индии он стал всего за тридцать лет до этого, и армия в значительной мере исполняла полицейские функции. На афганской границе (вторая афганская война закончилась всего лишь за несколько лет до этого — в 1880 г.) большую часть гражданских должностей занимали все те же армейские офицеры.

Но Индия сделала Киплинга писателем не только потому, что позволила рассказать об англичанах в чужой стране. Она дала ему возможность рассказать о ней самой, и сколь бы ни был он порой политически тенденциозен (что, впрочем, меньше всего сказывается в ранние годы), это ему удалось как никому другому. Первый его рассказ «Ворота ста печалей», опубликованный 26 сентября 1884 г., — за три месяца до того, как ему исполнилось девятнадцать, был посвящен не солдату, не субалтерну, не какому-нибудь «рядовому гражданской службы» — врачу или инженеру — да и вообще велся не от лица европейца. «Это не мое сочинение. Мой приятель метис Габрал Мискитта рассказал мне обо всем этом в часы между закатом луны и утром, за шесть недель до своей смерти, а я только записывал его ответы на мои вопросы». И так обстоит дело не с одним лишь этим рассказом. Киплинг, когда только может, говорит от лица человека, давно обжившегося в этой стране или даже прямо к ней принадлежащего. «Я», от имени которого ведется рассказ, не совпадает с «я» автора. Киплинг стремится к наибольшей объективности повествования. Совершенно так же, как, собирая материал, он буквально впитывал чужие слова, так и теперь, передавая их, он, что называется, «влезает в чужую шкуру».

Это стремление к объективности, некоторой даже отстраненности, впрочем, не дает автору возможности скрыть, к кому он относится с наибольшей иронией, если не с неприязнью — к администраторам, далеко не всегда способным понять истинные нужды Индии. Ни минуты не сомневаясь в том, что именно англичанам, а не индийцам дано править этой разноликой, полной внутренних противоречий страной, издавна привыкшей к иноземному владычеству, он вместе с тем никак не поддакивает тем, кто реально «осуществляет права короны». Он ведет себя — это осталось у него на всю жизнь — с завидной независимостью. Слова «правительство Индии» лишены в его устах какого-либо пафоса. Напротив.

Киплинги все занимались литературой. Вскоре после возвращения Трикс в Индию они с Редьярдом написали за месяц, проведенный на одной из так называемых «горных станций», где располагались маленькие английские гарнизоны, книгу пародий «Эхо» (осень 1884 г.), имевшую большой успех, а год спустя, в Симле, составили всей семьей сборник «Квартет». Книга эта вышла в декабре 1885 г. и была подписана «Четыре англо-индийских писателя». В нее вошли три рассказа и пять стихотворений Редьярда. Когда в 1891 г. Джон Локвуд выпустил книгу «Зверь и человек в Индии», посвященную «Трем остальным», она поразила многих своими литературными достоинствами и была дважды переиздана — в 1892 и 1904 гг. Поговаривали даже, что он лучше владеет пером, чем его сын. Впрочем, в какой-то мере «Зверь и человек в Индии» тоже был плодом коллективного творчества: Джон Локвуд обильно цитировал здесь неопубликованные стихи своего сына. В качестве иллюстраторов книги он привлек трех художников-индийцев. Мунши Шер Мухамед выполнил семь рисунков, Амир Бахш и Вхай Изур Синх — по одному. По одной иллюстрации сделали и художники-англичане. Но большая часть из девяноста шести иллюстраций и заставок принадлежит ему самому. Правда, в некоторых из них Джон Локвуд воспроизводит работы старинных индийских и афганских художников. В какой-то мере «Зверь и человек в Индии» работа еще и искусствоведческая. В ней есть специальная глава «О животных в индийском Искусстве». Впоследствии Джон Локвуд выступил как иллюстратор своего сына. Биографы отметили и нечто общее в методе Джона Локвуда и Редьярда. «Зверь и человек» основан не столько На собственных наблюдениях, сколько на работах профессиональных зоологов. Разве не так же молодой Редьярд извлекал из других их знания? Да и потом, когда он уже достиг славы, даже корреспонденты, приходившие интервьюировать Киплинга, замечали вдруг, что не столько они получают какие-то сведения от Киплинга, сколько он от них.

Да, у членов этой семьи было много общего, но никто из них не сомневался, что настоящим большим писателем суждено стать именно Редьярду и что об этом следует специально позаботиться.

Источники:

• Редьярд Киплинг Рассказы. Стихи. Сказки / Сост., предисл., коммент. Ю. И. Кагарлицкого.— М.: Высш. шк., 1989.-383 с.

Аннотация:

В сборник замечательного английского писателя конца XIX — начала XX иска Редьярда Киплинга включены наиболее значительные рассказы, стихи, сказки, написанные им в разные годы.

Издание снабжено предисловием, комментарием, а также словарем восточных слов, встречающихся в произведениях Р. Киплинга.

Обновлено: 2011-05-09

Опубликовал(а): Юрий

Внимание!
Если Вы заметили ошибку или опечатку, выделите текст и нажмите Ctrl+Enter.
Тем самым окажете неоценимую пользу проекту и другим читателям.

Спасибо за внимание.

Назад || Далее

.