А.Аверченко. «Русский в Европах» (краткое содержание) (*Общие критические статьи)

1921 год, европейский курорт. В зале для отдыха собралась многонациональная респектабельная публика: греки, французы, немцы, англичане, даже китаец. Послеобеденное время, чашка кофе, дремлющий летний день, приятная компания – все настраивало на благодушный лад и приятную беседу.

Француз, обращаясь к англичанину, хвалит его нацию. Англичанин в ответ восхищается французами. Немец поет дифирамбы японцу. Грек, не желая отставать, делает комплимент венгерцу и т.д.

Однако в этот послеобеденный обмен любезностями не вписывался один бородатый человек, который сидел молча, опустив голову на ладони и думая о чем-то своем.

Француз, желая завязать с ним разговор, поинтересовался нацией незнакомца. Когда же прозвучал ответ, что тот русский, обстановка в зале сразу же из любезно-благодушной превратилась в удивлено-тревожную.

Все присутствующие оживились, защебетали каждый на своем языке, стали шушукаться, разглядывать русского, опасаться, нет ли у него бомбы, не украдет ли деньги, не побьет ли кого, не голодный ли, кто-то даже увел детей.

Комплимента для русской нации у европейцев не нашлось, зато они стали проявлять сочувствие и интерес к незнакомцу, задавая вопросы: правда ли, что в Москве ели крыс и собак, почему свергли царя, вешают ли русские людей в рубашке и очках, услышав «Интернационал», пьют ли буржуазные классы кровь рабочих, прокусывая им артерии.

Слушал все это русский, слушал, да как вдруг стукнет кулаком по столу: «Душа у меня горит! Вина! Всех угощаю!». К вечеру он, растрепанный, пьяный, с криками, что плевать ему на их заграничное сочувствие, прошелся по каждой нации: отругал немецкую морду за то, что воевать не умеют, француза обозвал лягушатником, китайцу припомнил, как он своих носатых чертей в Кремль прислал, и венгерцу досталось.

Так, сокрушаясь и рыдая, что его первозданную славянскую душу понять они не могут, русский остался один, пока вся компания осторожно, на цыпочках, не разошлась. Долго так еще сидел русский, положив голову на руки, униженный в своем трезвом виде и еще более непонятый в пьяном.

Когда же метрдотель принес счет, незнакомец оплатил его со словами, что русский человек за всех должен платить. Сполна.