Жизненные истоки и авторская интерпретация образа нигилиста пример по роману Отцы и дети (Тургенев И. С.)

Читая литературное произведение, мы часто забываем уделить должное внимание на историю его написания, биографию автора, время и общественные веяния в стране. Все эти далеко не маловажные детали как бы затемняются для нас сюжетом, судьбой литературных персонажей, что не может не огорчать, ведь, не зная тех оставшихся за страницами произведения фактов, мы вряд ли можем понять автора правильно, чем, с моей точки зрения, выражаем даже некое глубокое неуважение к его труду. Не хочется допустить подобного неуважения к Ивану Сергеевичу — автору, произведения которого я люблю и уважаю, — особенно к его бессмертному роману «Отцы и дети». Чтобы самому получше разобраться в этой нелегкой теме, установить детерминистский порядок в голове, я решил написать сочинение именно по этой теме, уделить в нем особое внимание на общественные веяния русского общества в тревожную и противоречивую эпоху отмены крепостного права, постараться понять душу и мысли Ивана Тургенева — несомненно, одного из величайших русских писателей.

Для начала, я думаю, нужно обратить внимание на время написания романа.

Исторический промежуток конца 50-х – начала 60-х годов позапрошлого века вряд ли можно назвать безоблачным: либерализация прессы, надежды, возлагаемые на нового императора Александра Второго, Крымская война, глубокое социальное неравенство — несомненно оставили свой след в общественном разуме. Но все эти события вряд ли можно сравнить с таким всероссийским, можно даже сказать, глобальным событием, как отмена крепостного права, положившим конец целой эпохе. Возникла угроза прекращения существования помещиков — целого класса, который за полтора века своего существования сумел занять не только лидирующее положение в обществе, но и обзавестись собственной особой культурой и нравами, так называемыми «принсипами». В то же время, пересечение этих десятилетий запомнилось небывалым прорывом человечества в точных науках. Некоторые открытия этого периода были революционными, перечеркивающими знания и вообще представление о мироустройстве прошлого. Такими стали, например, открытие неевклидовой геометрии Лобачевского и теории эволюции Дарвина. Новые идеи, такие как не встречающееся в природе пятимерное пространство или, того хуже, происхождение человека (в том числе, и дворянина) от обезьяны, вряд ли могли не тревожить умы людей старшего поколения, которое и так лишалось своего привычного мещанского образа жизни. Вдобавок ко всему этому в педантичной Германии зарождался критический материализм, переросший в патриархальной Руси в новую, отвергающую с широкого русского размаха абсолютно все, кроме науки, идеологию образованной молодёжи — так называемый «нигилизм». Ясно, что конфликт помещиков-аристократов и нигилистов — «отцов» и «детей» — просто неизбежен, что хорошо понимал и сам Тургенев.

В 1859 году литературный критик Николай Добролюбов, как раз молодой человек со взглядами немецкого материалиста, решил написать статью на новый роман Тургенева «Накануне». Прославившийся своими едкими однополярными высказываниями критик не пожалел и Тургенева, чем вызвал огорчение последнего. Мало того — верный друг Тургенева — Николай Некрасов — хочет напечатать статью Добролюбова в своем журнале «Современник»! Тургенев умолял Некрасова не печатать статью, но у главного редактора «Современника» было свое мнение насчет этой злополучной статьи. Тургенев вынужден был уйти из коллектива журнала. Он впервые усомнился в силе дружбы — священного с детства для писателя понятия. Выход из глубокого душевного кризиса Тургенев видит в попытке понять идеи Добролюбова. Он начинает читать книги кумиров молодого критика. Конечно же, идеи типа «мысль не более чем отравление мозга химическими веществами» не могут не раздражать Тургенева, одного из так называемых «старичков», но, несмотря на все возмущение, он, один из сторонников так называемого «унитарного» (то есть, направленного на достижения конкретного блага в обществе) искусства, решается написать роман «Отцы и дети» с целью взаимного примирения представителей обоих эпох.

Главным героем романа «Отцы и дети» становится молодой нигилист Евгений Базаров, который является явной литературной реинкарнацией Добролюбова: их объединяют не только «волосатая» внешность (оба редко стригли волосы и носили пышные бакенбарды), самоуверенность в себе и своих убеждениях, но и манера разговора и даже смерть в результате самоотверженного посвящения себя работе. В начале романа Базаров предстает перед нами совершенным антиподом представителей старшего поколения — братьев Павла Петровича и Николая Петровича Кирсановых. Базаров не признает в них все: игру на виолончели Николая Петровича, «англоманию» и «принсипы» Павла Петровича, а про объединяющее их романтическое отношение к женщинам говорит, что «...любовь… ведь это чувство напускное...» (глава 15). В то же время, невозможно не позавидовать трудолюбию Базарова, его обширным знаниям в медицине и самодисциплине. Об этом говорят не только его походы за лягушками, но и вечно «красные руки». В любом случае, Базаров вряд ли вызовет какую-либо симпатию у читателя в первых главах романа: он недопустимо грубо ведет себя в гостях (!) у Кирсановых, а его скептическое отношение ко всем общественным ценностям и устоям просто не может не шокировать человека даже далеко не романтического 20 или 21 века. Все меняется при встрече Базарова с Анной Одинцовой — мы начинаем видеть в нем способного на любовь, а значит, похожего не только на старших Кирсановых, но и на нас самих, человека. В последующих главах описаны душевные терзания Базарова: его устойчивый мир нигилизма дает трещину, и, смотря на это состояние, ему просто нельзя не посочувствовать. Базаров, несмотря на всю свою черствость, оказывается обычным человеком со светлыми сторонами души. Во время его поединка с Павлом Петровичем он показывает себя настоящим врачом, для которого главное — помочь ближнему, несмотря на разногласия («войти в дом и врага, и друга, если там понадобится помощь», как говорится в клятве Гиппократа). В отношениях с родителями Базаров может показаться нам опять-таки довольно бессердечным человеком. Он относится к ним как к людям невозвратно прошедшей эпохи, но всё-таки сыновья любовь нигилиста к родителям проскакивает на страницах романа: стоит только вспомнить, как он не хотел обременять родителей денежными расходами и другими хлопотами при приезде в деревню с Аркадием; Базаров понимает, что, несмотря на свои знания, он так и остался для родителей маленьким ребенком, хотя и испытывает явный дискомфорт в душе при осознавании этого факта. Лежа при смерти в постели он предстает перед нами в образе настоящего человека с открытой душой и даже поэтической манерой речи (пускай и с медицинским уклоном и несомненными познаниями в физике: «Дуньте на умирающую лампаду, и пусть она погаснет», «Узенькое местечко, которое я занимаю, до того крохотно в сравнении с остальным пространством, где меня нет и где дела до меня нет; и часть времени, которую мне удастся прожить, так ничтожна перед вечностью, где меня не было и не будет…»). Апофеозом личности Базарова становится довольно бессмысленный, но важный для него разговор с Одинцовой, согласие на причастие при всем своём атеизме. Особое внимание хочется уделить на то, что умер и похоронен Базаров по-православному, как все: всё-таки он признал силу природы, которую когда-то считал «мастерской, а не храмом»; можно сказать, что, умирая Базаров наконец-то до конца осознал, что он несмотря на нигилизм неразрывно связан с «темным» обществом, «принсипами», чувствами и так ненавистными ему «старичками».

Таково мое видение авторской интерпретации нигилиста Евгения Базарова в романе Ивана Тургенева «Отцы и дети». Я думаю, что Базаров при всем своем отличии от общества всё-таки оказался с ним тесно связанным, а написание данного романа просто было предрасположено многочисленными событиями вышеупомянутой эпохи. Считаю нужным упомянуть, что Тургенев так и не согласился ни с одним критиком насчет этого романа, и, если бы автор мог бы прочитать это сочинение, то вряд ли сказал мне, что я правильно понял всю глубину мысли «Отцов и детей», того великого произведения, которое было и остается актуальным несмотря уже на далеко не первую смену поколений, ведь и сегодня не составит особого труда найти среди нас современных «кирсановых» и «базаровых» — современных «отцов» и «детей».