Язык комедии в пьесе «Горе от ума» (Грибоедов А. С.)

Борис Зайцев писал: “У Грибоедовского творения замечательный рисунок. Все фигуры написаны четко, тонко, сухо (можно добавить аристократически сухо). Перед нами гравюра, и чувствуется не кисть, а игла...”. Так описывается меткость, яркость и неповторимость языка комедии “Горе от ума”. Речь каждого персонажа особенна, и, дополненная ремарками, она точно передает характер героя и его внутренние переживания.

Например, частое употребление частицы — с в обращении к Фамусову и Софье горничной Лизой показывает её повиновение барской воле, готовность выполнять поручения Софьи из преданности хозяйке, а Фамусова — ради всеобщего спокойствия в доме, а также из следования своему основному принципу: “Минуй нас пуще всех печалей И барский гнев, и барская любовь.” Но услужливость Лизы, в отличие от жалкого самоунижения Молчалина, не может вызвать и малейшего упрека в сторону этой скромной, простой крепостной девушки, которая из-за своей неграмотности вынуждена, как маленький ребенок, считать время по часам (“Который час?” — “Седьмой, осьмой, девятый”).

Её забота и искренность к Софье, совершившей трагическую ошибку сердца, скромные попытки подтолкнуть Софью к верному выбору умиляют и в некоторой степени восхищают.

Еще один замечательный образ в произведении — образ полковника Скалозуба, чей характер полно раскрыт через речь героя. Его чопорность и недальновидность заметны практически в каждой произнесенной фразе (“Избавь. Ученостью меня не обморочишь...”). Ответ Скалозуба на вопрос о некоторой Настасье Николаевне (“Не знаю-с, виноват, Мы с нею вместе не служили”) указывает на его смехотворную помешанность на службе, узость мировоззрения и обыкновенную глупость. По меркам Фамусовской Москвы он завидный жених — полковник, еще и при деньгах, — однако единственный повод для гордости Скалозуба — орден на шею, полученный за проведенный в засаде день при самой безопасной встрече Александра I с австрийским императором, ознаменованной торжествами.

Тонкая ирония, использованная Грибоедовым, также раскрывает образ Платона Михайловича, ставшего почти домашним питомцем своей жены. Он удостоен такого же описания, как и маленькая собачка старухи Хлестовой: “Мой муж — прелестный муж” и “Ваш шпиц — прелестный шпиц”. В этом примере ирония создана с помощью синтаксического параллелизма.

Самой богатой и красочной речью по праву обладают Чацкий и Софья. Их словесное противостояние заслуживает отдельного внимания. Она — воспитанная, но своевольная девушка, чьи язвительные остроты способны серьезно задеть Чацкого; он — смелый молодой человек, повидавший свет и имеющий строгие нравственные принципы, человек умный и образованный (например, в речи он отсылается к стихотворению Державина: “И дым отечества нам сладок и приятен!”). Главная слабость Чацкого — когда-то имевшая разумное объяснение любовь к Софье, в то время как главная слабость Софьи — слепое соответствие принципам, навязанным её окружением и воспитанием. Нравственное превосходство, несомненно, за Чацким, однако Софья способна противодействовать ему эмоциональным давлением; и еще не ясно, чьи высказывания придают своему обладателю характеристику “не человек, змея!”.

Образы и других героев, таких как недалекий Фамусов, изворотливый Молчалин, говорливый Репетилов, раскрываются благодаря искусному обращению Грибоедова с литературным языком. Но язык пьесы примечателен не только точностью создания образов героев. На протяжении почти 2 веков современность языка “Горе от ума” неизменна. Реплики из комедии стали устойчивыми выражениями, знакомыми каждому и уместными в самый различных обстоятельствах. Лишь неподдельное мастерство в искусстве слова могло обеспечить Грибоедову вечное признание и актуальность.